|
Владимир Абаринов. Попытка к бегству |
|
Попытка к бегству Владимир Абаринов, Радио "Свобода"
Бельгия признает свою ответственность за убийство Патриса Лумумбы. Об этом заявил 5 февраля министр иностранных дел Бельгии Луи Мишель (Louis Michel) в ходе парламентских дебатов, посвященных итогам специального расследования. Министр подчеркнул, что речь идет о "моральной ответственности", выразившейся в безразличии отдельных официальных лиц к судьбе конголезского лидера. Однако некоторые знатоки вопроса считают эту оценку чересчур мягкой. Бельгийское Конго - вероятно, единственная в мире страна ХХ столетия, находившаяся в личной собственности одного человека - короля бельгийцев Леопольда II. Лишь в 1908 году, уступая мировому общественному мнению, монарх согласился продать Конго правительству Бельгии; страна превратилась из "свободного государства" в колонию, но перемена статуса никак не отразилась на рабском положении аборигенов, добывавших каучук и сказочно обогативших Леопольда. Режим как был, так и остался ужасающе жестоким. Именно в Бельгийском Конго Джозеф Конрад нашел прообраз, и не один, героя своего романа "Сердце тьмы" Куртца, который в картине Фрэнсиса Форда Копполы Apocalypse Now обрел вторую жизнь в новых географических реалиях. Справедливости ради стоит, впрочем, сказать, что в соседних Французском Конго и немецком Камеруне, где тоже во влажных экваториальных лесах растут каучуконосы, режимы были ничуть не лучше. Всему виной изобретение ирландского ветеринара Джона Данлопа, придумавшего в 1890 году надувную велосипедную шину и не подозревавшего, что грядет автомобильная эра, а вместе с нею - расцвет резиновой промышленности. Наконец, в 1960 году пробил час освобождения Бельгийского Конго. На торжественную церемонию провозглашения независимости, имевшую быть 30 июня, в столицу страны Леопольдвилль пожаловал король бельгийцев Бодуэн. Он произнес отечески-покровительственную речь, обращаясь к членам конголезского правительства: "Теперь, джентльмены, вам предстоит оправдать наше доверие". В тон ему ответил новоизбранный президент, ветеран освободительной борьбы Жозеф Касавубу. Затем вопреки протоколу слово неожиданно взял премьер-министр независимого Конго. Его выступление заставило короля побледнеть от гнева. Не считаясь с дипломатическими приличиями, молодой оратор со щеголеватой бородкой, в очках и галстуке-бабочке произнес обличительную диатрибу в адрес колонизаторов и пообещал соотечественникам, что Конго никогда больше не будет сырьевым придатком Запада. Эффект был велик. Никогда еще конголезцы не слышали таких речей, обращенных к ним. По мнению некоторых очевидцев, это выступление предрешило судьбу первого законно избранного главы правительства. Оратора звали Патрис Лумумба. По меркам страны, где в год обретения независимости не набралось и 30 выпускников университета, он был интеллигентом: получил образование в миссионерской школе и работал чиновником на почте, а потом стал профсоюзным активистом и, наконец, профессиональным политиком, лидером радикальных националистов. Еще в начале 1960 года он сидел в тюрьме за подстрекательство к мятежу. По общему признанию, Лумумба отличался недюжинным организаторским талантом, был блестящим оратором и обладал неотразимой харизмой. Вместе с тем его самомнение, нетерпимость к критике и радикализм взглядов привели к расколу в руководстве партии Конголезское национальное движение - в ней образовалось умеренное крыло, лидеры которого - Жозеф Илео, Сирил Адула и Альбер Калонжи - впоследствии превратились в злейших врагов Лумумбы. В мае в стране, названной Демократическая Республика Конго, прошли всеобщие выборы, на которых наибольшее число голосов получила партия Лумумбы, получив 35 из 137 мест в парламенте. Лумумба был назначен премьером и сформировал коалиционный кабинет. В июне состоялись президентские выборы - главой государства был избран умеренный Касавубу. Однако в провинции Катанга, где сосредоточены основные минеральные богатства Конго, националисты проиграли и оспорили итоги голосования, отказавшись войти в правительство Моиса Чомбе, чья партия Конакат находилась в тесном альянсе с белым населением и потому собрала большинство голосов. Пресекая конфликт, Брюссель разрешил Чомбе сформировать однопартийный кабинет. Между тем в столицу Катанги Элизабетвилль, как когда-то русские офицеры на Дон, стекались со всей страны бельгийские офицеры, недовольные планами африканизации конголезских вооруженных сил, где дотоле ни один африканец не имел шанса дослужиться до офицерского чина. Чомбе охотно принимал их на службу. Подчиненные же бельгийцам солдаты-африканцы придерживались ровно противоположного мнения об армейской реформе. 8 июля они подняли мятеж, в ходе которого изнасиловали нескольких белых женщин. Дальнейшие события развивались стремительно. Правительство Бельгии приняло решение о вооруженном вмешательстве, с базы Камина в Катанге поднялись в воздух четыре самолета, и в Элизабетвилле высадился пехотный батальон и взвод десантников. Уже 11 июля Чомбе с благословения Брюсселя объявил об отделении Катанги от Конго в качестве суверенного государства. Спустя три дня Совет Безопасности ООН принял резолюцию, в соответствии с которой, по просьбе Лумумбы, бельгийские войска заменялись силами ООН. Что и было сделано. Но это ни в коей мере не удовлетворило Лумумбу - он требовал от ООН содействия в восстановлении центральной власти в Катанге, хотя миротворцы не имели такого мандата, и обвинял генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда в потворстве сепаратистам. "Геологическая сенсация". Так назвал в конце 19 века Катангу бельгийский исследователь Жюль Корнэ (Jules Cornet), имея в виду неправдоподобное богатство ее недр. 80 процентов урана, из которого были сделаны бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, имели конголезское происхождение. В середине 50-х годов страна занимала четвертое место в мире по объемам добычи медной руды. Кобальт, добытый в Катанге, составлял 75 процентов мирового производства. С такими цифрами не шутят. Сокровищами Катанги владели три компании, крупнейшая из которых, Union Miniere du Haut-Katanga (Объединенные копи Верхней Катанги), контролировала территорию площадью в 34 тыс. квадратных километров, что превышает размер самой Бельгии. Помимо защиты белого населения Катанги (а оно составляло 34 тыс. человек, или 31 процент всего европейского населения Конго), критически важной задачей было не допустить перебоев в работе шахт, которые самым пагубным образом отразились бы на мировой экономике. Эта задача была решена, Union Miniere не прекратила производство ни на один день, более того - увеличила его. Естественно, горнопромышленники были заинтересованы в политической стабильности - именно накануне отделения компания заплатила авансом налоги правительству Чомбе за 1960 год в размере 1,25 млрд. бельгийских франков. Эти деньги причитались центральному правительству Лумумбы. Лумумба отдавал себе отчет в том, что без Катанги Конго превратится в абсолютно нищую страну, и об изгнании колонизаторов можно будет забыть. Ему следовало любой ценой привести к повиновению сепаратистов. Тем временем примеру Катанги последовал юг провинции Касаи. В начале августа лидер алмазоносного района и бывший однопартиец Лумумбы Альбер Калоджи провозгласил независимое государство Южный Касаи со столицей Баквангой. Параллельно нарастал хаос в Леопольдвилле, усугубленный противоречиями между президентом и премьером. Лумумба решился на крайние меры: он ввел в стране военное положение сроком на шесть месяцев, закрыл оппозиционные газеты и арестовал наиболее непримиримых политических противников. Обратившись к Советскому Союзу за военной помощью и получив ее (10 самолетов и 60 советников), Лумумба направил верные себе воинские части на подавление сепаратистского мятежа в Южном Касаи. 27 августа правительственные силы высадились в Бакванге и учинили резню, в ходе которой погибло, по некоторым оценкам, 10 тысяч человек местного племени балуба. После этого к решительным действиям перешел и президент Касавубу. 5 сентября он сместил Лумумбу и еще нескольких министров. В ответ Лумумба произнес громовую речь в парламенте, обвинив президента в государственном перевороте и балканизации страны. Западные державы в лице своих дипломатов и сотрудников специальных служб приняли живейшее участие в смещении Лумумбы. Директор ЦРУ Аллен Даллес сообщал в своей телеграмме резидентуре в Леопольдвилле от 26 августа о том, что в Вашингтоне "сложилось ясное понимание того, что, если Лумумба останется в своей должности, неизбежным результатом будет в лучшем случае хаос, в худшем - будет проложен путь коммунистическому перевороту в Конго с катастрофическими последствиями для престижа ООН и для интересов свободного мира в целом". По свидетельству Ричарда Биссела, возглавлявшего отдел тайных операций в ЦРУ, в те дни в агентстве обждался широкий спектр действий по обузданию Лумумбы вплоть до его физического устранения. В штаб-квартире ООН западные дипломаты, собираясь в рамках неофициального "клуба Конго", называли Лумумбу "маленьким африканским Гитлером". В Леопольдвилле разбрасывались листовки, среди которых была и такая: "Конголезцы, Лумумба продаст ваших женщин в Россию!" Конголезский парламент, однако, отказался утвердить отставку
Лумумбы. Не внял он и призывам премьера отправить в отставку президента,
постановив, что высшие должностные лица должны помириться и найти общий
язык. В западных столицах, однако, вскоре осознали, что смещение Лумумбы - паллиатив, и что Лумумба-оппозиционер едва ли не опаснее, чем Лумумба-премьер. Известна фраза брата и наследника короля Бодуэна, нынешнего бельгийского монарха Альберта II: "За кризис в Конго несет ответственность один человек - Лумумба". Мысль о необходимости устранения бывшего премьера, который "хуже Кастро", усиленно внушал президенту Эйзенхауэру директор ЦРУ Аллен Даллес, и президент вполне с ним соглашался. Существует запись беседы Эйзенхауэра с британским министром иностранных дел Алеком Хоумом 19 сентября, в которой бесстрастным языком протокола сказано: "Президент выразил желание, чтобы Лумумба свалился в реку, полную крокодилов". Лорд Хоум ответил неподражаемым английским эвфемизмом: как жаль, сказал он, что утрачены многие методы старой дипломатии. О том, что только "решительные шаги" способны предотвратить повторный приход Лумумбы к власти, телеграфировал в Вашингтон шеф резидентуры ЦРУ в Леопольдвилле Лоуренс Девлин. Наконец, санкция президента была получена. Девлину сообщили, что скоро в Конго приедет некий европеец с криминальным прошлым, "готовый на все". Из Вашингтона в Леопольдвилль прибыл специалист-отравитель. Не дремала и бельгийская разведка - она разработала план похищения Лумумбы под кодовым названием "операция Барракуда", ключевую роль в которой играл полковник Луи Марлье (Marliere). Наряду с бельгийскими коммандос в операции должны были участвовать воины племени балуба. 6 октября бельгийский министр по делам Африки граф д'Аспримон Линден (d'Aspremont Lynden) направил в Конго телеграмму, в которой потребовал от подчиненных покончить с Лумумбой раз и навсегда; впервые в официальной переписке были употреблены слова elimination definitive. 10 октября солдаты полковника Мобуту и "голубые береты" ООН окружили дом Лумумбы. Отставной премьер лишился свободы передвижения. Но ситуация вскоре опять резко изменилась. 24 ноября Генеральная Ассамблея ООН после бурных дебатов признала полномочия делегации Касавубу, поставив крест на шансах Лумумбы вернуться к власти легальным путем. Спустя три дня в столице ДРК был устроен по этому случаю военный парад и банкет, на котором признанный мировым сообществом Касавубу щеголял в бело-золотой генеральской форме. Однако ликование его было недолгим: именно в этот радостный день Лумумбе удалось бежать из-под домашнего ареста. К вечеру над городом разверзлись хляби небесные, и часовым было лень под проливным дождем тщательно осматривать "шевроле", в котором, как обычно, ехали домой слуги бывшего премьера. На сей раз, однако, в машине было одним пассажиром больше - он скорчился на полу под ногами пассажиров заднего сиденья. Беглый премьер с горсткой сторонников устремился в столицу Восточной провинции город Стэнливилль, где бывший вице-премьер Антуан Гизенга собирал военные силы. Лумумбе предстояло проехать около 2000 километров. Побег отставного премьера привел его политических противников в истерическое состояние. Они были убеждены и убедили своих западных покровителей в том, что стоит только Лумумбе добраться до Стэнливилля, все усилия пойдут прахом. Служба безопасности Мобуту получила в свое распоряжение от авиакомпании "Сабена" вертолет с экипажем, умеющим летать на малой высоте. Полиция и войска провинций, через которые должен был проехать Лумумба, были приведены в состояние повышенной боеготовности. Дожди и блок-посты на дорогах сильно затрудняли передвижения Лумумбы. Но 29 ноября в селении Булунгу один из местных жителей узнал премьера. Лумумбе был оказан радушный прием. Он выступил на митинге, объяснив, что он не сдался и пробирается на восток, чтобы затем освободить всю страну. Ликованию конголезцев не было предела. Отныне побег превратился в триумфальное шествие. Тем самым, однако, Лумумба обнаружил себя. 1 декабря вечером его автоколонна остановилась на левом берегу реки Санкуру в провинции Касаи неподалеку от города Мвека. До бастиона националистов, Стэнливилля, оставалась ровно половина пути, впереди было прекрасное шоссе и дружественно настроенное население - надо было лишь переправиться через реку, ширина которой в этом месте составляет около 600 метров. Лумумба с несколькими мужчинами переплыл на правый берег, а затем в том же каноэ вернулся за женой и сыном. Здесь его уже ждал военный патруль. Лумумбу и его товарищей доставили в Леопольдвилль, где они подверглись неоднократным избиениям. Фотографии и сообщения об этом попали в западную прессу. Даг Хаммаршельд потребовал от правительства Бомбоко гуманного обращения с заключенными. Тем временем силы под предводительством Антуана Гизенги одержали ряд военных успехов на востоке страны. Правительство Чомбе воззвало к ООН. К середине января лояльные Лумумбе силы контролировали уже полстраны. Жестокий финансовый кризис привел к развалу квазиправителства ДРК - "коллегии комиссаров". Резидент ЦРУ Лоуренс Девлин прогнозировал неминуемый политический хаос и возвращение Лумумбы к власти. Бельгийский министр по делам Африки д'Аспримон Линден телеграфировал полковнику Марлье, что освобождению Лумумбы следует воспрепятствовать "любой ценой - повторяю - любой". Лумумбу и его соратников поместили в военный лагерь Арди (Camp Hardy) в 150 километрах от столицы. Здесь его судьба едва не совершила новый поворот. В лагере вспыхнул очередной солдатский бунт, сопровождавшийся опять-таки изнасилованиями. Солдаты требовали повысить жалованье и отпустить на свободу Лумумбу. Сообщения о мятеже повергли Леопольдвилль в панику. Разнеслись слухи о том, что Лумумба освобожден и походным маршем во главе восставших солдат идет на столицу. Белое население города спешно эвакуировалось на другой берег реки Конго, в Браззавилль. Слухи оказались ложными, однако они возымели необыкновенный эффект: 13 января в камеру Лумумбы прибыли президент Касавубу, полковник Мобуту, председатель Сената Жозеф Илео и еще несколько высших должностных лиц. Они предложили пленнику портфель любого министра в кабинете Илео. Лумумба отказался - он считал себя единственно законным главой правительства. За несколько дней до смерти он написал прощальное письмо, адресованное Полин Лумумбе. Так звали двух из четырех жен Лумумбы: с четвертой, Полин Опанго, он был разлучен на берегу реки Санкуру, третья, Полин Ки (Kie), переодевшись в солдатскую униформу, несколько раз навещала его в тюремной камере. Даже в этом последнем своем сочинении он не смог найти слов, подобающих моменту - все оно сплошь состоит из проклятий колонизаторам и их марионеткам и пророчеств о неминуемом торжестве справедливости. 14 января утром Касавубу созвал заседание своей хунты, на котором стоял один-единственный вопрос: что делать с Лумумбой? Члены этого конголезского ГКЧП ни в коем случае не желали обагрять свои руки кровью (полковник Марлье в этой связи называет полковника Мобуту Понтием Пилатом), тем более что желающие обагрить в наличии имелись. Плененного премьера можно было передать в провинцию Южный Касаи, лидер которой Альбер Калонжи (Albert Kalonji) поклялся в качестве возмездия за бойню августа 1960 года сделать вазу из черепа Лумумбы. Другим вариантом была Катанга, однако Чомбе, дорожа своим международным имиджем, колебался. Касавубу и его приспешники выбрали Южный Касаи. Но против этого сценария имелось веское соображение: аэропорт в Бакванге контролировал контингент сил ООН из Ганы, и заговорщики опасались, что "голубые береты" помешают расправе. Сопротивление Чомбе было сломлено телеграммой, которую направил ему 16 января из Брюсселя граф д'Аспремон Линден, требуя немедленного согласия принять Лумумбу. На следующий день самолет DC-4 авиакомпании Air Congo со смешанным бельгийско-франко-австралийским экипажем взял курс на Элизабетсвилль. Узников было трое: помимо Лумумбы - бывший министр по делам молодежи и спорта Морис Мполо и бывший вице-президент Сената Жозеф Окито. Конвой состоял из солдат племени балуба. На всем протяжении полета они зверски избивали пленников, подкрепляя силы виски. Экипаж поначалу пытался навести порядок на борту, но затем просто заперся в кабине пилота, мечтая лишь об одном: доставить всех пассажиров на место живыми. Они дожили, но жить им оставалось менее суток. "Добро пожаловать в свободную Катангу!" - увидел Лумумба на здании аэропорта трехъязыкую надпись - на французском, английском и суахили. Подлинные обстоятельства смерти Лумумбы долгое время оставались предметом спекуляций. Даже точная дата экзекуции была неизвестна. И лишь в 1999 году голландский журналист Людо де Витте (Ludo de Witte) выпустил книгу "Убийство Лумумбы" (De Moord op Lumumba), в которой с хронометрической точностью восстановил детальную картину последних часов жизни своего героя. Это была, конечно же, именно казнь, а не попытка к бегству. Казнь совершилась в тот же день, 17 января, в одиннадцатом часу вечера. Когда охранники на полпути из аэропорта Луано в Элизаветсвилль остановили машину в чистом поле и велели узникам вылезать, Лумумба спросил офицера-бельгийца: "Вы собираетесь убить нас, не так ли?" Офицер ответил одним словом: "Да". Обреченным была предоставлена возможность помолиться, от которой Лумумба отказался. Расстрельная команда состояла из четырех солдат-африканцев и двух командиров-бельгийцев. Лумумба погиб последним из троих. Вся процедура заняла не более четверти часа. Трупы казненных захоронили в общей могиле, но затем во избежание каких-либо расследований откопали, разрубили на куски и растворили в бочке с серной кислотой. Один из участников этой последней операции, бельгиец Жерар Соэт (Gerard Soete), после того, как его имя всплыло из книги де Витте, рассказал в интервью бельгийскому телевидению, что он вырвал из верхней челюсти Лумумбы две золотые коронки, но потом выбросил их в Северное море. Теперь, когда следы преступления были полностью уничтожены, предстояло создать официальную версию случившегося. 10 февраля Радио Катанги сообщило, что Лумумба, Мполо и Окито бежали из-под стражи: они якобы пробили дыру в стене тюрьмы и скрылись на автомобиле. За помощь в поимке беглецов была назначена награда: 300 тысяч бельгийских франков за Лумумбу и по 50 тысяч за каждого из его товарищей. 13 февраля министр внутренних дел Годфруа Мунонго, принимавший в числе немногих должностных лиц Катанги непосредственное участие в решении участи Лумумбы, созвал пресс-конференцию, на которой рассказал, что бежавшие убиты жителями некой деревни и уже погребены. Министр отказался назвать деревню или хотя бы племенную принадлежность ее жителей, дабы не навлечь на них месть поклонников Лумумбы; не указал он, во избежание паломничества, и место захоронения убитых. Единственным доказательством были свидетельства о смерти, подписанные врачом-бельгийцем. "Буду говорить откровенно и прямо, как я делаю всегда, - резюмировал Мунонго. - Нас наверняка обвинят в их убийстве. Мой ответ: докажите". Узнав о смерти Лумумбы, Лоуренс Девлин выбросил в реку Конго зубную пасту и другие отравленные предметы, предназначенные для убийства бывшего премьера. В какой мере основателен аргумент о "руке Москвы", о том, что в лице Лумумбы Конго избавилось от коммунистической угрозы, которая будто бы нависла над страной? Сотрудник ЦРУ Лоуренс Девлин, работавший в Брюсселе в 1960 году, когда там шли бельгийско-конголезские переговоры об устройстве будущего независимого государства, пишет, что советские дипломаты проявили чрезвычайный интерес к ним. Они встречались с членами конголезской делегации, в том числе с Лумумбой, и, по мнению Девлина, сделали ставку именно на него. Насколько справедливо это наблюдение, судить трудно - оно опубликовано задним числом. Возможно, это и так, но у Советского Союза просто не было реальных средств вмешательства в ситуацию. Советский представитель в Совете Безопасности ООН поддержал четыре из пяти резолюций о ситуации в Конго и лишь на пятый раз воздержался - 23 февраля, когда на голосовании стояла резолюция о независимом расследовании обстоятельств гибели Лумумбы и необходимости восстановления демократических институтов в стране. Иное дело, что темперамент советского лидера не позволял ему остаться в стороне. То был период резкого обострения отношений Москвы с Западом. 1 мая 1960 года над Уралом был сбит американский самолет-шпион U-2, из-за чего Никита Хрущев отказался поехать на четырехстороннюю парижскую конференцию по статусу Берлина. В конголезском кризисе он увидел новый "раздражитель" и не скупился на филиппики, называя Дага Хаммаршельда "агентом империализма", однако дальше риторики дело не заходило, никаких серьезных целей советский вождь при этом не преследовал. Более того. В феврале 1961 года в частной беседе с американским посолом Ллуэллином Томпсоном он сказал с обезоруживающим цинизмом, что сочувствовал Лумумбе "по-человечески", но что на самом деле его мученичество сослужило службу коммунистической идее. Тогда же, правда, Советский Союз вместе с рядом других стран признал правительство Антуана Гизенги в Стэнливилле, но из этой затеи ничего не вышло: в августе в Леопольдвилле было объявлено о создании коалиционного кабинета Сирила Адулы (Cyrille Adoula), в которое вошли и лумумбисты, и вопрос был снят с повестки дня. Впрочем, не у всех советских руководителей того времени пар ушел в свисток. Именно после конголезского кризиса в Москве озаботились созданием рычагов влияния на положение в африканских странах и над тем, что коммунистическая экспансия в этом направлении вполне реальна. СССР взял под свое покровительство партизан Юга Африки, а в 70-е годы вместе с Кубой непосредственно вмешался в вооруженные конфликты в Анголе и на Африканском Роге. Конголезский кризис стал серьезным уроком и для США. В устах американского политика дефиниция "хуже Кастро" звучала в то время в полном смысле убийственно. Между падением режима Батисты на Кубе и приходом к власти в Конго правительства националистов прошло всего полтора года. Ситуация едва не повторилась. В Вашингтоне сделали выводы. В 1959 году в ЦРУ даже не было африканского отдела - континентом ведали отделы Европы и Ближнего Востока. В последующие два года американское разведывательное присутствие в Африке возросло на 55 процентов. После ликвидации Лумумбы в стране начался период смуты, в течение которого Мобуту временно покинул политическую сцену и дальновидно занялся созданием национальной армии. Главным действующим лицом этого периода был лидер Катанги Моис Чомбе. Именно на встречу с ним летел в Северную Родезию в сентябре 1961 года Даг Хаммаршельд, погибший в авиакатастрофе, причины которой по сей день выясняются. Войска ООН ушли из страны в июне 1964 года. Чомбе стал премьер-министром Конго. А в ноябре 1965 года власть взял в свои руки вышедший из тени Мобуту, переименовавший страну в Заир, столицу из Леопольдвилля в Киншасу, Катангу - в Шабу, а себя - в Мобуту Сесе Секо. К этому времени его уже хорошо знали в Вашингтоне: он впервые побывал в Белом Доме в 1963 году, в гостях у Джона Кеннеди, который подарил ему для личных нужд самолет с экипажем. Джордж Буш-старший называл этого политического долгожителя в леопардовой шапочке - произведении модного парижского кутюрье - "одним из самых ценных друзей" Америки. Имя Мобуту превратилось в синоним коррупционера, а его 32-летнее правление - в подлинное бедствие для народа Конго. Не обидел своим вниманием конголезцев и Фидель Кастро. В 1965 году в тайную командировку отправился Эрнесто Че Гевара. Через Москву и Дар-эс-Салам путь его лежал на западный берег озера Танганьика, где окопались остатки армии Гизенги во главе с младшим соратником Лумумбы Лораном-Дезире Кабилой. Идея Че Гевары состояла в том, чтобы устроить в анклаве школу революционеров третьего мира. Че, однако, не сошелся характером с Кабилой, который отличался отсутствием революционной дисциплины и верил не столько в непобедимость учения Маркса-Ленина, сколько в колдовство. Час Кабилы пробил в 1996 году: при поддержке соседних Руанды и Уганды он объявил себя лидером восстания племени тутси, объединил мятежников с остатками своих партизанских сил и во главе грозной повстанческой армии пошел походом на столицу. Большой международный бизнес оказал ему посильную поддержку задолго до того, как исход его борьбы с растленным тираном был предрешен. De Beers не стал рисковать. Именно тогда начался закат алмазной империи. Новый правитель оказался ничем не лучше старого. Он запретил все политические партии, кроме своей собственной, назначил в правительство дружков и родственников и развязал репрессалии против оппонентов режима, не гнушаясь средневековыми пытками. Кабила был убит 16 января прошлого года при обстоятельствах, по поводу которых циркулируют самые разнообразные версии. Наиболее убедительная гласит, что диктатор пал жертвой заговора военных. Сейчас страной правит сын усопшего Жозеф. Впрочем, от страны осталась половина - другая контролируется повстанцами. "Скупые телеграфные строки говорят о том, что над
премьер-министром Конго Патрисом Лумумбой нависла серьезная опасность,
- писала газета "Правда" в номере от 19 января, когда Лумумбы
уже не было в живых, но в Москве об этом еще не знали. - Предатели конголезского
народа, под ногами которых горит земля, пошли на новое преступление: они
передали Лумумбу в руки бельгийских колонизаторов, которые давно мечтают
свести с ним счеты. Только так можно расценивать переброску Лумумбы и
его соратников в Элизабетвиль, где полными хозяевами так и остаются бельгийские
интервенты и их американские покровители. Хорошо известно, что марионеточный
режим Чомбе - лишь грязная ширма, которой пытаются прикрыться бельгийские
колонизаторы..." Узнав о смерти конголезского лидера, правительство
Советского Союза опубликовало заявление, в котором первым долгом сорвало
личину притворства с Дага Хаммаршельда: "Убийство Патриса Лумумбы
и его соратников в катангских застенках есть завершение преступных намерений
Хаммаршельда. Каждому честному человеку в мире ясно, что кровь Патриса
Лумумбы на руках этого прислужника колонизаторов и ее ничем не смыть". |