Дарья Брянцева. Судан: 50 долларов за беглого раба

Судан: 50 долларов за беглого раба
Дарья Брянцева, Немецкая волна, 11 октября 2000

У микрофона Павел Лось, здравствуйте. Рабы, работорговля, невольники - все эти слова в представлении большинства из нас относятся к давней истории человечества. Тем большим шоком стало открытие, сделанное западными журналистами в Судане: в этой африканской стране и в конце 20 века процветает работорговля. Причем резкое увеличение числа невольников было зафиксировано именно с начала 90ых годов. Причина этого - разгоревшаяся в Судане гражданская война между мусульманским Севером и населенными христианами и язычниками южными районами страны. Судан расколот на два лагеря: Юг хочет автономии, Север ничего не желает об этом слышать и лишь направляет туда вооруженные отряды арабов, которые уничтожают всё на своем пути, а местных жителей угоняют в рабство. Подробнее о том, что удалось выяснить о торговле людьми в Судане журналистам газеты "Зюддойче цайтунг" - в репортаже, подготовленном Дарьей Брянцевой:
Суданской девочке Адут Динг Воль - восемь лет. Так, по крайней мере, она утверждает - хотя точную дату рождения ни она сама, ни даже ее мать не знают. В деревне Мариал Вай на юге Судана, откуда они родом, это больше не имеет никакого значения: четыре года назад конный отряд с севера полностью разрушил эту деревню. Арабы перебили мужчин и забрали с собой почти всех детей и женщин. Среди них была и Адут Динг Воль. Как и другим угнанным, на севере ей суждено было стать рабыней: один араб приобрел ее в подарок для своей жены. Вскоре, однако, на девочку обратил внимание заезжий работорговец, который выкупил ее у прежних хозяев и втридорога перепродал новым владельцам. И здесь Адут Динг Воль повезло: оказалось, что ее выкупила швейцарская организация "Международная христианская солидарность", которая приобретает в Судане рабов для того, чтобы предоставить им свободу. Рассказывает Гуннар Вибальк, один из создателей "Международной христианской солидарности":
Никакого отбора мы не проводим, покупаем тех, кто хочет получить свободу, то есть - всех подряд. Цена постоянная и устанавливается заранее: каждый раб стоит 50 тысяч суданских динаров, это около 50 долларов. Покупкой рабов мы занимаемся с 95 года. За неполные пять лет нам удалось освободить около 11 тысяч жителей Южного Судана. Впрочем, по нашим данным, на севере страны рабов осталось еще во много раз больше.

Каким же образом жители юга Судана попадают в рабство? Способ порабощения остается неизменен вот уже несколько тысячелетий - война. Вооруженные конные отряды, поощряемые мусульманскими властями Судана, во время каждого нападения захватывают на юге по 200 - 300 человек пленных. Некоторых из них боевики "забирают" себе в качестве "живого трофея". Остальных отправляют в лагеря, цинично называемые "Лагерями мира" - "Peace Camps". Там недавно еще свободные жители Южного Судана дожидаются своих будущих рабовладельцев. Продажа и покупка выглядят так же, как в былые времена: раба осматривают со всех сторон, заглядывают в рот - все ли зубы в порядке, иногда бьют, проверяя на стойкость.


Представители организации "Международная христианская солидарность" не имеют возможности покупать невольников прямо в этих "Лагерях мира". Поэтому правозащитникам приходится придумывать иные способы освободить людей. О том, как это происходит, рассказывает Гуннар Вибальк:
Мы не приобретаем рабов на каком-то из рынков. Ведь для нас речь идет не о том, чтобы выбрать "товар" получше. Мы освобождаем людей не поодиночке, а большими группами - по 300 - 400 человек. Для этого приходится вести переговоры с особыми работорговцами - перекупщиками. Это арабы, которые скупают рабов на Севере у их хозяев и перепродают нам. Достают "живой товар" торговцы по-разному: одни отыскивают и выкупают рабов, трудом которых не довольны хозяева, другие ловят беглых рабов. Кроме того жены многих арабов ревнуют своих мужей к красивым чернокожим рабыням, а потому самостоятельно разыскивают торговцев и отдают им ненавистных южанок почти даром. Перепродавать рабов - большой риск. Официально власти не признают существование купли-продажи людей в Судане, хотя негласно всячески ее поощряют. Узнай они, что тот или иной араб продает рабов нашей организации, его бы точно расстреляли. Но, несмотря на опасность, торговцы продолжают с нами сотрудничать, некоторые из гуманных соображений, большая часть, конечно, из-за денег.

Как же выглядят сегодня работорговцы? Ничего необычного в них нет, рассказывают очевидцы, кроме, может быть, непременных часов "Касио" и кожаных ботинок. Непосредственного отношения к их занятиям это не имеет: просто часы и ботинки являются в Судане своего рода доказательством богатства и процветания. Рабы же далеки от подобных излишеств, говорит Гуннар Вибальк: После длительного пребывания в рабстве эти люди запуганы. Они не знают, что ждет их дальше и боятся всего. На их телах - ничего кроме лохмотьев. Многие получили увечья во время бесконечных побоев. Большинство женщин и девочек были не раз изнасилованы своими хозяевами. Среди невольников очень много детей самого разного возраста, начиная от 2 лет! На Севере рабы исполняли самую тяжелую работу, за малейшие провинности их могли не просто избить, но и засечь до смерти, причем это распространялось и на детей. Попытки побега арабы карают очень жестоко: беглецу перерезают горло, а другие рабы должны это наблюдать и таким образом учиться быть прилежными.

В ЮНИСЕФ - Детском фонде ООН - покупку и освобождение рабов в Судане швейцарцами резко критикуют. В Организации объединенных наций считают, что такие гуманитарные акции способствуют лишь дальнейшему развитию работорговли в Судане. А деньги, уплаченные за невольников, по мнению ЮНИСЕФ, пойдут на приобретение боеприпасов и военной техники. Кроме того, никто не может гарантировать, что освобожденный невольник не будет повторно продан в рабство. Сотрудники "Международной христианской солидарности" опровергают подобные обвинения:
Теоретически, конечно, возможно, что кого-то продадут в рабство во второй раз, ведь конные отряды нападают и на те деревни, где живут уже освобожденные нами люди. Но мы будем продолжать нашу деятельность. Где вы встречали врача, который бы прекратил лечить инфекционное заболевание потому, что больной все равно еще когда-нибудь им заразится? Если бы наша инициатива провоцировала дальнейшее развитие работорговли, то старейшины южносуданских племен, с которыми мы сотрудничаем, попросили бы ее прекратить. Этого не происходит, так как на данный момент деятельность нашей организации - единственная возможность освобождать людей. Мировое сообщество помогать отказывается, потому что слушает не нас, а правительство Судана, которое утверждает, что рабства в стране нет. Чем, на мой взгляд, можно помочь? Ключ к безопасности жителей Южного Судана - в создании надежной системы защиты от нападений. В этом могут помочь крупные международные организации. Необходимо, конечно, чтобы суданские власти, в свою очередь, прекратили давать отрядам боевиков лошадей и оружие. Мы же будем покупать и отпускать на свободу рабов, пока не появится альтернативы и ситуация в стране не изменится.

Несмотря на критику со стороны ООН, швейцарская инициатива находит поддержку во многих странах - причем речь идет и об организациях, например, Американской ассоциации по борьбе с рабством, и о частных лицах. Так один католический священник во Франции ежемесячно переводит на счет "Международной христианской солидарности" три четверти своей зарплаты. Однако можно ли таким образом решить проблему работорговли в Судане? Ведь пока швейцарские правозащитники отыскивают и выкупают невольников, война между Севером и Югом продолжается. Затихает она лишь в периоды ливневых дождей - а затем опять разгорается с новой силой, и солдаты как и прежде волокут привязанных к лошадям невольников с Юга на Север Судана.