Зачем нам, амиго, Анголы земля?
Джавохир Кабилов, сентябрь 1999, "Спецназ России"
Мой собеседник, назовем его Владимир, - человек интереснейшей
судьбы. В тридцать с лишним лет в его биографии уложилось так много событий,
встреч и неординарных обстоятельств, что другому хватило бы на долгую
жизнь. Возможно, в недалеком будущем из-под пера Владимира - бывшего лейтенанта
войск специального назначения Главного разведывательного управления Генштаба
Министерства обороны СССР - и выйдут увлекательные мемуары. А пока мы
хотим познакомить читателей с одной из глав будущей книги, повествующей
о малоизвестной странице советской внешней политики - войне в Анголе.
Но, прежде, несколько слов о главном герое.
В 1985 году Владимир заканчивает переводческий факультет института иностранных
языков. Прекрасное владение английским и испанским, плюс отменная спортивная
подготовка (он мастер спорта по дзю-до и плаванию, в его активе прыжки
с парашютом, знание приемов рукопашного боя), скорее всего и стали причиной
того, что ему предложили попробовать себя в качестве переводчика в составе
советской военной миссии в Перу (не удивляйтесь, наши и там побывали).
На его согласие, по словам Владимира, повлияли соображения не только морального,
но и материального характера: у новоиспеченного выпускника Иняза ни жилплощади,
ни богатых родственников не имелось.
Получив звание лейтенанта и пройдя двухмесячную стажировку при Генштабе,
Владимир был отправлен... в Узбекистан. Как выяснилось позже, <перуанскую
дорогу> ему перебежал родственник какой-то <шишки> из аппарата
ЦК КПСС.
В жаркой южной республике, в секретном тренировочном лагере Владимир проходит
усиленную специальную подготовку: <тропа разведчика>, уроки альпинизма,
стрельба и т.п. А спустя полторы недели их небольшая группа, состоявшая
из опытных офицеров, вылетела на вертолете в район афгано-пакистанской
границы. Цель операции - уничтожение каравана моджахедов. Еще четырежды
участвовал Владимир в подобных засадах. Все они прошли успешно, а подробности
стоят отдельного рассказа. Скажем только, что, выполняя свою роль, Владимир
не был посвящен во все детали и мог лишь догадываться, - зачем и кого
они уничтожали.
В начале ноября первого года перестройки он получил приказ убыть в Анголу
и, через сутки, уже спускался по трапу самолета в аэропорту Луанды...
Политика и алмазы
Ангола - государство на юго-западе африканского континента, бывшая колония
Португалии. Обретя в начале 60-х годов независимость, при поддержке Советского
Союза ангольский народ начал строить социализм. Направляющей силой общества
стала МПЛА (Партия труда), во главе с Аугустиньо Нетто - поэтом и любителем
выпить. Основным же политическим противником оказался Джонаташ Савимбе
- руководитель оппозиционной организации УНИТА и один из теоретиков негритюда
- так называемого африканского социализма. Суть этого учения можно свести
к одной фразе: <Африка - для негров, долой белых!>
И А.Нетто и Д.Савимбе, по иронии судьбы, присутствовали в качестве почетных
гостей на XXIV съезде КПСС, но в дальнейшем их взгляды разошлись. Унитовцы
ушли в джунгли и при поддержке ЮАР и западных стран начали партизанские
действия против правительства в Луанде. Естественно, по правилам <холодной
войны>, МПЛА была оказана экономическая, а затем и военная помощь со
стороны соцлагеря. Помимо идейных соображений, здесь сыграли роль и иные
факторы. На западе Анголы, в городах Кобинду, Бенгелу и Лобиту были построены
мощные советские радиолокационные станции, которые вели наблюдение за
Атлантическим океаном. А знаменитые алмазные копи на севере страны в Суримо,
где добыча драгоценных камней велась открытым способом, не давали покоя
многим.
Кстати, в этом районе боевые действия никогда не велись, так как по негласному
договору одно месторождение принадлежало МПЛА, другое - УНИТА. Богатые
запасы нефти и природного асфальта дополняли общую картину <пирога>,
за который не одно десятилетие велась борьба на территории Анголы.
В этой ситуации Аугустиньо Нетто и сменивший его Эдуардо душ Сантуш доверили
строительство и обучение своих вооруженных сил (ФАПЛА) советским военным
советникам. В числе которых осенью 1985 года и оказался Владимир.
Никто не хотел умирать
Переодевшись в военную форму, Владимир сразу же отбыл в город Негаже,
в расположение основной ударной силы правительства - 1-й мотопехотной
бригады. Ему было поручено отвечать за радиосвязь и заниматься подготовкой
разведвзвода бригады. Владимир очень скоро понял, что ангольцы не горят
особым желанием сражаться. Глубоко укоренившиеся родо-племенные отношения
накладывали свой отпечаток на характер этой войны. К примеру, из одной
и той же деревни жителей <забривали> и в ФАПЛА, и в УНИТА. Кровные
родственники нередко оказывались по разные стороны баррикад. Еще более
абсурдной выглядела ситуация, когда они занимали высокие должности в своих
военных структурах. Пример - рассказ Владимира о двух братьях, начальниках
тыловых служб из УНИТА и ФАПЛА, которые не раз выезжали на совместный
отдых в Бразилию. Их должности, особенно у правительственной стороны,
ценились очень высоко: тыловику даже министр обороны был не указ. Случалось,
чиновник такого ранга снабжал всем необходим противника, само собой, не
бесплатно.
Подобные факты быстро становились достоянием ангольской общественности
и отнюдь не способствовали поднятию боевого духа простых солдат. Тем не
менее ничего плохого о рядовых ангольской армии Владимир не вспоминал.
По его словам, в трудные минуты они демонстрировали удивительное терпение
и стойкость. Однажды их бригада была прижата унитовцами к реке Лунге-Бунгу.
Ее заболоченные берега кишели крокодилами, а у бригады кончились горючее
и продовольствие. К тому же противник имел двукратное превосходство в
живой силе. Почти три месяца Владимир провел в окружении. За это время
в их части от голода умерло около ста ангольских солдат. Но ни один из
них даже не попытался отнять силой или украсть еду у советских военных
советников, имевших собственные запасы.
Как-то раз Владимир стал очевидцем сцены из разряда <нарочно не придумаешь>.
После очередной стычки с унитовцами к ним подошел солдат и попросил помочь.
Сняв с его головы пробитую пулей каску, наши советники ахнули: прямо посреди
лба торчала пуля от <Калашникова>. Видимо, попала она в ангольца
уже на излете, что и спасло ему жизнь. Тут же пассатижами <дура>
была извлечена, рану смазали зеленкой и счастливчик, как ни в чем ни бывало,
умчался воевать дальше.
Ангольская война, по словам Владимира, отличалась еще одной особенностью.
Здесь о потерях противника можно было судить только приблизительно. Унитовцы
всегда старались подбирать своих убитых, а до открытых столкновений дело
доходило редко. Чаще в ход шли методы партизанской войны: минирования,
засады, обстрелы колонн. Фактически правительство контролировало только
крупные города и основные дороги, унитовцы хозяйничали на всей остальной
территории.
На войне, как на войне - 1
<Наша бригада двигалась по дороге, - вспоминает Владимир, - как
вдруг раздался мощный взрыв: грузовик наехал на <унитовский> фугас.
Машину разворотило так, что страшно было смотреть. От водителя не осталось
даже ошметков. Мы отъехали от этого места еще километра два и встали на
привал. Кто-то предложил помянуть погибшего - парень хоть и был медлительный,
флегматичный, но за автомобилем ухаживал с редкой для ангольцев заботой.
Только разлили виски по кружкам, как из леса на нас вылетает сам <покойник>.
Вид у него был еще тот, и если вы можете представить себе побледневшего
негра, то попадете в точку. Отдышавшись, он поведал нам историю своего
спасения. Водитель услышал, как сработал взрыватель фугаса и успел выскочить
из машины. Надо сказать, что у его грузовика кабина была без дверей. Это
обстоятельство и подарило парню драгоценные мгновения. Услышав за спиной
взрыв, анголец рванул в лес и бегал там до тех пор, пока не наткнулся
на нас. Закончив рассказ, он хлопнул кружку виски и свалился спать - намаялся.>
Отношение к пленным
Отношение к пленным в Анголе тоже было весьма своеобразным. Излишней
жестокости никто не проявлял, но при необходимости <допрос с пристрастием>
включал в себя весь арсенал пыток с <африканской спецификой>. Существовало
и негласное правило: если ты попадался с оружием и со свежим пороховым
нагаром в стволе - жди мучительной смерти. Владимиру подобная участь не
грозила. Во-первых, его, как радиста, знавшего все коды и шифры, в случае
необходимости, по законам спецназа ГРУ, должны были ликвидировать в первую
очередь братья по оружию. А если бы им это не удалось сделать, то, во-вторых,
Владимир, освоивший к этому времени португальский и французский языки,
стал бы для унитовцев весьма ценным пленником.
Владимир вообще ни разу не слышал, что кто-либо из советских спецов или
советников попал живым в руки головорезов Савимбе.
На войне, как на войне - 2
<Был у командующего штаба одного из округов заместитель по политчасти,
подполковник Н. Больше всякой заразы (коей в Анголе хватало), боялся он
нападений унитовцев, хотя вокруг города, где находился штаб, располагалось
столько войск, что и комар без <пропуска> не пролетел бы. Подполковник
же никому не доверял и носил пистолет всегда заряженным, да не в кобуре,
а сзади - за поясом. Словом, однажды, неизвестно как, садясь в свою <Волгу>,
он случайно прострелил себе ягодицу. Шум поднялся неимоверный, в округ
нагрянула комиссия ГлавПУРа, ведь за самострел ему грозил трибунал.
Чтобы как-то оправдаться, Н. заявил, что, мол, стал жертвой покушения.
И хватило же ума сказать, что стреляли в него: с дерева. В штабе, узнав
об этом, схватились за головы - в том городе не только деревьев, но даже
кустов приличных днем с огнем не сыщешь. Делать нечего, замполита надо
выручать. Для комиссии быстренько организовали баньку с водочкой-закуской,
как положено. И пока она культурно отдыхала, солдатики на вертолете сгоняли
к ближайшему лесу, выкопали подходящее дерево, перевезли его и посадили
на том месте, откуда, по словам подполковника, в него стреляли. Дерево,
конечно, не баобаб, но человеку на нем спрятаться можно. Утром комиссию
повезли куда надо, все показали. Замполит был реабилитирован и: получил
орден <Красной Звезды>. Такая вот история>.
<Потрясенный> комбат
Существовал в ангольской армии и свой спецназ, однако от прочих войск
он отличался только красивой формой и упорным стремлением избежать любых
боевых действий. Свою выучку и мастерство он предпочитал демонстрировать
на пляжах перед подружками.
Справедливости ради надо сказать, что среди командиров регулярной армии
попадались и незаурядные личности. Одного из них Владимир знал хорошо.
Сакудиду (<Потрясенный>) - так звали его однополчане - командовал
батальоном в их бригаде. Унитовцы расстреляли всю семью комбата, причем
каждого, даже детей, добивали выстрелом в рот. С тех пор Сакудиду таким
же способом расправлялся со своими врагами. В бою он был неудержим, никогда
не прятался за спины солдат и предпочитал нападать первым. За голову Сакудиду
повстанцы обещали большое вознаграждение, что в Анголе вообще не практиковалось.
Видно, крепко он им насолил. Но <Потрясенный> был скорее исключением
из правил.
По словам Владимира, все диверсионные и специальные операции против УНИТА
проводили советские военные. Небольшими группами, а то и в одиночку, наши
рейнджеры уходили в джунгли и всегда возвращались, выполнив задачу. Нередко
им приходилось действовать за пределами Анголы, в соседней Намибии и даже
в ЮАР.
На войне, как на войне - 3
<Нашей разведке удалось взять в плен большого унитовского начальника.
Мы срочно связались со штабом округа и попросили выслать вертолет, чтобы
переправить пленного. Спустя некоторое время в воздухе показались две
машины. Летели они странно, покачиваясь, и при заходе на посадку один
вертолет грохнулся на землю. Когда улеглась пыль, из разбитой машины вылезли
кубинцы и первым делом спросили, нет ли у нас чего-нибудь выпить. Вылив
одну половину бутылки на разбитые головы, а вторую - внутрь себя, они
громко обсудили происшедшее, похохотали, забрали пленного и, погрузившись
в другой вертолет, улетели.
Разбитую машину нельзя было оставлять, т.к. унитовцы могли выдать ее за
сбитую ими и раструбить на весь мир о еще одном доказательстве советского
военного присутствия в Анголе. Пришлось вырыть огромную яму, куда мы столкнули
обломки вертолета. Туда же побросали пару снарядов и гранаты, взорвали
их и закопали то, что получилось>.
Интерпомощь для обеих сторон
Говоря об Анголе, мой собеседник с особой теплотой и юмором вспоминает
кубинских интербригадовцев, направленных сюда для <оказания помощи
ангольскому народу>. Впервые Владимир встретился с ними в советской
военной миссии, которую они охраняли, и сразу же стал свидетелем забавного
эпизода. Высокий кубинец - часовой, с почти лиловым цветом кожи, не пропускал
на территорию миссии столь же черного ангольца - работника обслуги. На
вопрос: <почему?>, сын Острова Свободы с невозмутимым видом ответил
местному жителю примерно так: <Нечего всяким чернож... здесь шляться!>
Кубинцы - отличные вояки, добрые, открытые и веселые ребята. Их чувству
юмора могут позавидовать многие, а гордость и независимость не знают пределов.
В Анголе у них было свое командование и хотя они формально подчинялись
местному Генштабу, но чаще действовали самостоятельно. Кстати, пили кубинцы
также, как воевали - на полную катушку.
Советская и кубинская помощь правительству Анголы уравновешивала поддержку
УНИТА со стороны западных стран. Сам Савимбе, получивший военное образование
в Китае, хорошо усвоил стратегию и тактику партизанской войны. Но неоценимую
помощь лидеру УНИТА оказывал батальон <Буффало>, сформированный
в ЮАР из числа наемников со всего мира. Хорошо вооруженные и подготовленные
<солдаты удачи> действовали в основном с территории Намибии. Однажды
бригада, где находился Владимир, столкнулась с этим батальоном и после
ожесточенного боя была вынуждена отступить в джунгли. От серьезных потерь
ангольцев тогда спасли БМ-21 (<Град>), залп которых охладил пыл
юаровских наемников. Это была последняя операция для Владимира в Анголе.
Пришло время возвращаться на родину.
Домой, в Москву!
Союз встретил спецназовца бушевавшей вовсю перестройкой. Изменилось
многое, в том числе и отношение к армии. Владимир сразу почувствовал этот
негатив и... отказался от заманчивых предложений продолжить службу. Горбачевские
реформы поломали не только его военную карьеру. В 1991 году он поступил
в Академию внешней торговли на факультет, где готовили специалистов по
линии ООН. Владимира ждала работа советским представителем в Генеральном
соглашении по тарифам и торговле (ГАТТ). Но Союз развалился, а Россию
в ГАТТ (кстати, созданное по инициативе СССР) не приняли, и перестройка
вновь оставила моего собеседника без работы.
Позже его <сватали> и в Чечню, и в Югославию, но Владимир не видел
смысла в этом. Прежней гордости за великую Державу уже не было, фразы
о патриотизме стали не более, чем словами, а наемником он не чувствовал
себя никогда.
На память об Анголе у него остались фотографии, медаль <За боевые заслуги>,
да небольшая квартира в Москве, где каждый год 2 августа собираются друзья
- спецназовцы, чтобы помянуть погибших товарищей, пообщаться и еще раз
удивиться тому, как быстро меняется наша жизнь...
|