Извинится ли Франция перед Алжиром?
Генералы, отправлявшие тысячи алжирцев на пытки, не склонны к раскаянию
Владимир Катин, "Независимая газета", 29 ноября 2000
Прошло почти сорок лет с тех пор, как бесславно для Франции закончилась
колониальная война в Алжире, но эта тема вдруг вновь взбудоражила страну.
Двенадцать видных деятелей политики, науки, культуры направили президенту
и премьер-министру Франции обращение с требованием признать и осудить
применение пыток во время этой войны, в чем у них нет никакого сомнения.
Одна из подписавших обращение, этнограф с мировым именем 93-летняя Жермен
Тийон, участвовавшая в Сопротивлении, перенесшая фашистские концлагеря,
сказала в беседе с корреспондентом "НГ", что речь не идет о
привлечении тех или иных лиц к ответу, а об осуждении самого факта использования
пыток. Фракция депутатов-коммунистов в Национальном собрании, кстати,
недавно ставшая инициатором голосования по вопросу геноцида армян в Турции
в 1915-1917 гг., поддержала эту инициативу и внесла проект резолюции о
создании комиссии по расследованию "практики пыток и фактов преступления
против человечества в Алжире".
Резонанс среди французской общественности, политических партий, течений
возник моментально. Большинство французских граждан - согласно опросам,
две трети - решительно высказываются за гласность и внесение полной ясности
в этот вопрос.
Многие из участников алжирских событий живы и готовы свидетельствовать.
Напомним, что борьба алжирского народа за независимость, в том числе вооруженная,
велась в течение восьми лет - с 1954 по 1962 год. По мере того как французская
армия терпела поражения, теряя надежду на покорение восставшего народа,
стали широко применяться пытки местного населения. Логика колониальных
властей была такова: поскольку патриотическую организацию Фронт национального
освобождения поддерживал практически весь народ, то любой алжирец в глазах
французов воспринимался как участник этого фронта и, следовательно, как
враг. Допросы с целью добыть сведения о повстанцах велись с невероятной
жестокостью и пристрастием. Причем не только по отношению к алжирцам,
но и к тем французам, проживавшим в стране, которые выступали против войны.
В 1958 году известный журналист, издатель франкоязычной газеты в Алжире
Анри Аллег, проведя более года в застенках карателей, выпустил в парижском
издательстве книгу "Вопрос", в которой рассказал о перенесенных
ужасах, пытках, называя имена палачей. По распоряжению правительства книгу
изъяли. Были и другие попытки поведать о том, что творили носители европейской
цивилизации в колонизированной, но непокоренной арабской стране. Однако
все они пресекались властями сверху, а доступ к архивам алжирской войны,
разрешенный законом через тридцать лет, был произвольно запрещен и продлен
до 60 лет.
Шли годы, но те, кто так или иначе был задействован в алжирской войне,
кто в ней участвовал или пострадал, существуют и остаются живыми носителями
памяти о ней. Этих свидетелей нельзя упрятать никакими запретами, невозможно
заставить молчать... В июне этого года проживающая ныне в Париже Луизетта
Игилариц поведала на страницах "Монд" о том, как в 1957 году
она, двадцатилетняя девушка, за симпатии к алжирскому народу три месяца
истязалась офицерами 10-й парашютной дивизии генерала Массю. Спас ее один
сострадательный врач из военного госпиталя, но на всю жизнь она осталась
калекой... Это был первый толчок к тому, чтобы в стране поднялась кампания
за расследование и предание гласности зверств французской военщины, поскольку
Луизетта оказалась далеко не единственной жертвой. Выяснилось также, что
живы и здравствуют некоторые главные фигуры алжирской трагедии, в том
числе и печально прославившийся генерал Массю и его заплечных дел мастера.
Ныне Жаку Массю уже 92 года, но для своих преклонных лет он бодр, в светлой
памяти, о чем можно судить по выступлению в прессе на прошлой неделе.
"Мое имя всегда ассоциируется с пытками и, признаюсь, мне трудно
с этим ярлыком жить... Я пригвожден к позорному столбу. Но ведь в Алжире
я занимался не только этим... Да, мы могли бы тогда действовать и по-другому.
Но как? Не знаю. Ни я, ни генерал Салан, ни генерал Аллар, к сожалению,
не могли воздействовать на непокорных чем-то иным... Что касается обращения
двенадцати интеллектуалов с требованием признать систематические пытки
в Алжире, то я считаю это правильным. Если это принесет пользу, то я только
за. Ведь пытки человека сами по себе явление отвратительное".
Запоздалые, слегка самокритичные признания идут, видимо, от желания хоть
как-то очистить совесть. Впрочем, он продолжает считать, что "некоторые
способы давления, иногда и пытки, были необходимы". На вопрос Андре
Газю, постановщика документального фильма о злодеяниях французов в Алжире
(этот фильм обошел все экраны мира, но запрещен для показа во Франции),
об адской машине для пыток электрошоком генерал чистосердечно сознается
- такое действительно было. При этом цинично замечает: "Ведь мученик
все же остается живым!" В конце концов Массю признал то, что от него
и хотели услышать: "Это факт, что пытки, истязания были широко распространены.
Но я тут ни при чем. Не я придумал все это, не я первым санкционировал.
Я солдат и выполнял волю политиков. Высокие чины из Парижа часто наведывались
в Алжир, все прекрасно видели своими глазами, но я не слышал от них совета:
"Не усердствуйте так жестоко!"
В этом, собственно говоря, и состоит суть и смысл поднятой кампании за
покаяние: выявить и доказать, что бесчинства не были самодеятельностью
армейских командиров, а совершались по прямому указанию сверху, согласно
инструкциям и предписаниям. Да и не могли военные люди в походных условиях
изобрести и серийно наладить выпуск агрегатов для изощренных пыток подстать
средневековой инквизиции - они поставлялись из метрополии по официальным
каналам.
Проживает и также здравствует не менее одиозная фигура тех времен - начальник
военной разведки в Алжире, ныне 88-летний генерал Поль Оссарес - когда-то
это имя наводило ужас на весь Алжир. В его задачу входило раскрытие организационной
структуры повстанцев и уничтожение членов Фронта национального освобождения.
На этом поприще он весьма преуспевал, получая награды и поощрения. На
днях охотно выступил по телевидению и, смакуя подробности, повествовал
о своих успехах по выколачиванию признаний. На вопрос тележурналиста -
правда ли, что, судя по документации, из 24 тысяч человек, вызванных к
нему на допросы, 3024 затем бесследно исчезли, бравый отставной генерал
это подтвердил, добавив с гордостью, что сам лично расправился с 24 алжирцами...
"Применение пыток, - рассуждает он, - никогда не доставляло мне большого
удовольствия. Но тогда это было в порядке вещей. И если бы мне предстояло
вновь применять такие методы, то я не задумываясь поступил бы точно так
же... безо всякого раскаяния на этот счет. Ведь мы имели дело с террористами,
а с ними по иному обращаться невозможно".
Высокие руководители, отдававшие распоряжения на этот счет и ныне находящиеся
в полном здравии, менее словоохотливы. Бывший в ту пору министром обороны
(тогда эта должность называлась министр армии) Макс Лежен наотрез отказался
о чем-либо говорить: "Слышать об этом не хочу!" Бывший главный
губернатор Алжира Роберт Лакост нехотя согласился высказаться, но при
условии - не задавать вопросов о... пытках: "Нечего поднимать шум
и пересматривать историю из-за того, что каких-то паршивцев в свое время
дернули за мошонку!" (На самом деле он выразился значительно грубее.)
Это его нежелание ворошить прошлое, в общем-то, объяснимо, если полистать
двухтомник "История алжирской войны", где встречаются такие
распоряжения Лакоста: "Поступайте с этой чумой (имеются в виду пленные),
невзирая на законы!"
Несмотря на энергичное сопротивление, пересмотреть историю войны в Алжире,
видимо, придется. Во многих странах прошло или идет движение за переоценку
некоторых исторических событий с позиций современного их понимания. Так
произошло в нашей стране, в Германии, в Испании, Чили. Парламенты европейских
стран, в том числе во Франции, начинают признавать геноцид Турции в отношении
армян.
Для Франции сложность алжирского вопроса в том, что довлеют факторы конъюнктурного,
сугубо политического характера. Ведь в грязной войне в Алжире с массовым
применением пыток повинны находившиеся тогда у власти социалисты - все
силовые министерства, ведавшие армией, полицией, разведкой, были в их
руках. Скажем, Франсуа Миттеран занимал пост министра внутренних дел,
имея прямое отношение к насаждению пыток, затем возглавлял юстицию. Так
что вытаскивать на свет божий свои неприглядные деяния нынешнему правительству
социалистов ни к чему. Поэтому запрос коммунистов в парламенте о бесчинствах
в Алжире может быть отклонен. При всей вроде бы существующей демократии
и свободе слова члены французской соцпартии дисциплинированно подчиняются
своему ЦК исходя все из того же принципа демократического централизма.
Так что если руководство решит не воскрешать неприглядное прошлое своей
партии, а это скорее всего так и будет, то в Национальном собрании инициативу
ФКП отвергнут большинством голосов, которыми сейчас там располагает соцпартия.
Премьер-министр Лионель Жоспэн в выступлении в минувшую субботу на съезде
соцпартии уже сказал свое слово: не отвергая предложения о расследовании
фактов пыток в Алжире, посоветовал заняться этим комиссии историков и
не более...
Между тем из окружения президента Франции Жака Ширака, воевавшего в Алжире
в чине лейтенанта, поступил сигнал: он совсем не против комиссии компетентных
специалистов для прояснения всех обстоятельств не столь отдаленной по
времени драмы. Если расследованию будет все-таки дан зеленый свет, то
может возникнуть цепная реакция - на очереди Вьетнам, где Франция девять
лет вела не менее жестокую войну с применением все тех же варварских методов.
Так что, пристальней вглядываясь в ее новейшую историю, убеждаешься, что
у французов нет морального права быть наставниками в вопросах соблюдения
прав человека. Во всяком случае, пока эта страна не принесла покаяния
в своих преступлениях в уходящем веке.
|