Елена Кокурина. Ночь внутри пирамиды

Ночь внутри пирамиды

Оказывается, в Египте еще можно что-то откопать

Елена Кокурина, Общая газета, 24 февраля 2000.

На фото: Элеонора Кормышева в погребальной камере на глубине 12 метров.



Через два дня в Египет отправляется российская археологическая экспедиция во главе с доктором исторических наук, научным сотрудником Института востоковедения РАН Элеонорой КОРМЫШЕВОЙ. Российские археологи возобновили раскопки в "стране мертвых" после 30-летнего перерыва, хотя это было очень непросто.

Насколько известно, последней была знаменитая экспедиция Бориса Пиотровского в рамках программы по спасению памятников, которым грозило затопление водой из-за строительства Асуанской плотины. Почему такой долгий перерыв?

Этому две причины. Во-первых, сначала не выпускали, а потом, когда начали выпускать, не стало денег. А вторая причина в том, что "закрепиться" в Египте, получить право на ведение раскопок не так просто. Он уже давно поделен на "зоны влияния". Предположим, нас интересует какое-то место, но, оказывается, эта территория еще с начала века "принадлежит" либо Бостонскому институту, либо Франции, либо Австрии...

И у кого на сегодняшний день больше территорий?

Трудно сказать. Но, пожалуй, больше всего в Египте сегодня ценится французская школа. У французов около 20 действующих экспедиций и глубокие традиции в археологии. Египтяне относятся к ним с большим уважением. Чего стоит одно лишь имя Огюста Мариета, основателя Службы древностей и Каирского музея. Его даже называли Мариет-бей, в последние годы жизни он всегда носил феску, на местный манер. И похоронен он в специальной гробнице рядом с музеем.

Надо сказать, что и русских ученых в Египте помнят и чтут. Конечно - Голенищева, а также профессора Викентьева, который обосновался там в 20-х годах, стал преподавать в Каирском университете и научил читать иероглифы многих известных египетских ученых.

Как вам все-таки удалось получить место для раскопок?

Это, действительно, было трудно. Найти кусочек, где бы до нас никого не было и, кроме того, была бы вероятность что-то найти. Ведь каждый экспедиционный день стоит дорого, и самое страшное - копать впустую. Круг наших поисков постепенно сужался, и в конце концов мы наметили восемь участков, и не где-нибудь, а прямо в Гизе, можно сказать, у основания пирамид.

Но из восьми какой-то был недоступен, потому что там сделали склад, другой - потому, что рядом построили дом, третий принадлежит Каирскому университету и так далее. Но все-таки мы нашли наш кусочек - часть восточного Некрополя, который оказался свободным. И мы рискнули. Отправили в египетскую Службу древностей заявку с подробной программой исследований, попытались доказать, что этот участок перспективный, что там можно что-то найти. Через год мне была выдана лицензия на проведение работ. В принципе, местные власти заинтересованы в раскопках на своей территории. В отличие от прежних времен, когда из Египта было вывезено множество драгоценных находок, сейчас, по закону, все остается в стране. Это очень строго. Мы можем только фотографировать, зарисовывать, публиковать статьи.

Неужели в Египте еще остались белые пятна?

Не сомневайтесь. В первый год работы в этой стране я познакомилась с одним очень крупным английским египтологом, который показал мне свои раскопки. Он сказал: "Мы с вами сейчас идем не просто по пустыне - под нами всюду некрополь. Вы не представляете, сколько нужно времени, чтобы все это раскопать. И детям хватит, и внукам..."

Я потом не раз убеждалась в правоте его слов. И нам уже в нынешней экспедиции во время предыдущих сезонов удалось найти эти белые пятна.

Итак, мы стали разрабатывать свой участок. Мы искали гробницу начальника жрецов второй по величине пирамиды Египта - пирамиды Хефрена. Ее видели путешественники XIX века и оставили упоминания об этом, но она никогда не была полностью раскопана и изучена. Первый сезон ушел на то, чтобы проникнуть в нее, а когда мы это сделали, обнаружилось, что к ней примыкает другая гробница, которая нигде прежде не была зафиксирована. Мы стали продвигаться внутрь и вскрыли еще две гробницы, построенные в разное время. Абсолютно уникальное погребение, форма которого нигде до сих пор не встречалась. Это было настоящее открытие! Затем мы начали находить одно погребение за другим и поняли, что наткнулись на четко спланированный некрополь, расположенный на большой глубине. Сейчас мы собираемся двигаться дальше, проверить наши гипотезы - кто был там похоронен, каковы были связи между этими людьми, восстановить генеалогическое дерево.

Мы обнаружили фрагменты мумии, а также большое количество фрагментов черепов, и сейчас с нами едет специалист-антрополог, который попробует склеить череп и даже произвести реконструкцию лица. Если ему это удастся, мы узнаем, как выглядел человек, похороненный в этой гробнице в эпоху Древнего царства пять тысяч лет назад.

Но для того чтобы воссоздать все это, одного чистого профессионализма недостаточно. Мы стараемся пропустить все через себя, почувствовать ту жизнь, все то, что здесь когда-то происходило. Чтобы найти что-то стоящее, нужно быть, если хотите, в контакте с тем миром. Все мы, кто работает в Египте, постоянно ощущаем на себе его влияние. Слышим древнюю музыку, речитативы. Кстати, каждый раз мы просим прощения у статуи хозяина гробницы за то, что вторгаемся в ее владения, работаем здесь, нарушаем ее покой. Причем делаем это независимо друг от друга, каждый - про себя.

А уж когда мы спустились на 12 метров вниз, вскрыли погребальные камеры и я в какой-то момент оказалась там одна, у меня было чувство, что кто-то находится рядом.

Считается, что многие первооткрыватели Египта умирали раньше времени, часто от необъяснимых причин...

Будучи профессионалами-египтологами, мы испытываем двойственное чувство. С одной стороны, мы знаем, что все это не так. Люди, вскрывшие гробницу Тутанхамона, умерли от малярии - тогда от этой болезни средств не было. И сейчас многие болеют, но, к счастью, теперь средства есть. Кто-то умер от грипп, а кто-то упал в шахту...

Но многие исследователи проработали в Египте всю свою жизнь до глубокой старости. Как, например, Жан-Филип Лоэр, человек-легенда - сколько книг о нем написано! Он пришел в Египет в 25-летнем возрасте, сейчас ему - 96, и он по сей день там. Куда он только не спускался. Он очень худой, и потому первый из всех археологов проник в погребальную камеру фараона Джосера. Никому это не удавалось.

Это доводы разума. Но, с другой стороны, во всем этом есть нечто мистическое. Часто происходят странные события, которые мы пытаемся объяснить естественными причинами, но не всегда удается.

Что-то подобное случалось с вами?

Не раз. Вот, например, однажды нам нужно было сфотографировать устье 10-метрового колодца. Очень трудно было наладить освещение, "схватить" кадр. Наконец все прилажено, осталось только нажать кнопку, и в этот момент наша осветительная лампа с компьютерной наводкой (невероятно дорогая) делает пируэт и летит вниз, в колодец. Начало сезона, без этой лампы работать невозможно.

Мы обошли весь Каир, но подобную лампу найти не удалось. Мы решили, что дух Хафраанха, хозяина гробницы, потребовал этой жертвы от нас - он ведь привык получать жертвы. От безысходности мы начали молиться.

На следующий день один из рабочих, вооружившись лишь страховочной веревкой, ничего нам не говоря, начал спускаться в колодец. Я пыталась его остановить, поскольку отвечаю за все происходящее на раскопках. Но он не слушал, спускался буквально на локтях и пальцах, одно неверное движение - и человека нет. Он достал лампу. Каково же было наше потрясение, когда мы поняли, что лампа цела после падения с 10-метровой высоты. Даже компьютерная наводка не пострадала! Тогда мы снова обратились к статуе Хафраанха и поблагодарили его.

Есть гипотеза, объясняющая поразительные достижения древних египтян инопланетным влиянием. Как вы к ней относитесь?

Знаете, совсем недалеко от места, где мы ведем раскопки, есть погребение строителей пирамид. Это были такие же люди, как и рабочие, которые помогают нам сегодня. Те нанимались на работу, чтобы строить, эти - чтобы расчищать. Такие же бедные люди. Во всяком случае не инопланетяне сотворили все то, что мы находим сегодня в Египте. Это создал человек. Другое дело - как он пришел к этому. Как додумался, к примеру, до самой формы пирамиды с ее потрясающим эффектом замкнутого пространства?

Ведь египтяне начали со ступенчатой пирамиды Джосера - это была просто лестница, ведущая к Солнцу. А вот потом они строили уже собственно пирамиды, добиваясь идеальной формы.

Говорят, что вредно и опасно спускаться в пирамиду и находиться внутри...

Не знаю. Могу говорить лишь о себе - я, напротив, ощущала прилив сил, внутри пирамиды как-то легче дышится. Но для этого нужно очень хорошо чувствовать тот мир, быть с ним в контакте, а не в конфронтации.

Кстати, люди из разных стран специально приезжают в Египет, чтобы провести ночь внутри пирамиды Хеопса. Они там медитируют, общаются с потусторонним миром. Чтобы получить разрешение остаться в пирамиде одному с полуночи и до рассвета, нужно заплатить местным властям около двух тысяч долларов.

У вас не возникало такого желания?

Нет. Работая, мы соприкасаемся с такими вещами постоянно. У меня есть фотография, где я сижу внутри только что раскопанной погребальной камеры. Одна, потому что, во-первых, там очень тесно, а во-вторых, - лишь немногие члены группы захотели туда спуститься, не говоря уже о местных рабочих, которые очень боятся.

Какие ощущения? Тишины, покоя, чьего-то присутствия. Тишина пугающая. Естественно - это ведь уже почти иной мир, граница нашего мира и другого. Разные мысли там приходят - и о том, как жизнь коротка, и о том, что она вечна...