Племя охотников

Явление охотника путешественникам

Хранитель культа

Охотники

Явление охотника путешественникам

Из Яунде наш путь лежит на восток к Абонг-Мбангу. Не доезжая до этого города, сворачиваем на юг по еле заметной дороге, больше похожей на тропу. За рекой Ньонг начинается лес, не тронутый топором дровосека. Местность болотистая. Колеса автомашины то проваливаются в хлюпающие грязью ямы, то подпрыгивают на торчащих повсюду корневищах деревьев. Шаткие, подгнившие мосты через многочисленные ручьи буквально трещат под машиной, но выдерживают, и мы потихоньку продвигаемся вперед, решив ехать до тех пор, пока лес пропускает нас в свои дебри.
Тропа начинает петлять между стволами высоких деревьев, корни которых все чаще преграждают нам путь. Перед огромной, с десятиэтажный дом, сейбой - хлопковым деревом - останавливаемся. Кажется, дальше нам не пробиться.
Дереву, как видно, не одна сотня лет. Плоды его, лопаясь, как коробочки хлопка, роняют длинные шелковые пряди - капок. С пяти-шестиметровой высоты от идеально ровного ствола дерева отходят вниз прямые и плоские корни-подпорки. Внизу, извиваясь, словно щупальца осьминога, они крепко вросли в землю и никакой ураган не в силах повалить это мудро сконструированное природой сооружение.
Оглядываемся по сторонам: справа - трясина, слева - густые заросли. Приехали!
Загоняем автомобиль, как лошадь в стойло, между двумя высотой в рост человека корнями сейбы и, прихватив с собой противозмеиную сыворотку, идем дальше пешком, нащупывая твердую почву тропы.
На нас сыплются ярко-оранжевые очистки каких-то плодов, то ли манго, то ли гуаявы. Это зеленые мартышки закончили свой завтрак; Заложив за щеки очищенные фрукты, они прыгают с дерева на дерево с похожими на смех пронзительными криками, быстро перебирая ветки всеми четырьмя лапами.
Сидящий на ветке огромный серый попугай с розовым хвостом как-то глухо засмеялся. Это попугай жако; уроженец соседнего Габона. Такие попугаи - чемпионы среди говорящих птиц. Ниже сидят две птицы-носорога. Их желтые головы размером с собственное туловище качаются на тонких: шеях.
Обезьяний вожак со свистом перелетает через тропинку над нашими головами. За ним устремляются все члены семьи. Это довольно большое расстояние оказывается не под силу молодой обезьяне. Уже распластавшись в воздухе над нашими головами, она отчаянно кричит. Сейчас же откликается несколько голосов, и в тот момент, когда она, падает в колючие кусты на нижних ветвях дерева, к которому она устремляется, уже сидит взрослая обезьяна и протягивает ей руку помощи.
Мы стоим, завороженные этой сценой, на вдруг опомнившись, все, как по команде, начинаем прыгать на месте, пытаясь скинуть с себя облепивших руки и ноги и уже успевших забраться, под одежду муравьев, мошек и прочих насекомых.
Опрометью кидаемся назад, к машине. Около нее стоит лесной человек.
Это охотник. В правой руке у него вместо обычного для местных жителей куп-купа.- двухметровое копье с зазубринами над острием. В. левой он. держит чешуйчатого муравьеда панголина. Через плечо перекинута щетинистая туша черной пальмовой крысы.
Панголина мы узнаем сразу. Белое тело зверька метровой длины покрыто с головы до кончика хвоста светло-коричневыми роговыми чешуйками. Его короткие лапы заканчиваются длинными сильными когтями, которыми он без труда вскрывает крепкие, как бетон, термитники. Повиснув на длинном хвосте, он то и дело подтягивается, свертываясь в клубок и пытаясь закрыть розовую мордочку.
Охотник молод и красив. Кроме старых, видавших виды шортов, на нем нет никакой одежды. На его сильной мускулистой шее болтается узловатый ремешок, а у пояса - кожаный мешочек и широкий заостренный нож. Он стоит, глядя на нас и улыбаясь во весь рот.
Вид у нас, действительно, забавный. Первым, отбиваясь от роящихся над ним ос, сломя голову бежит сын. Нос у него от укуса осы успел покраснеть и заметно увеличиться в объеме. За ним, ударяя себя по икрам, прыгаю я. Из-под наших ног, громко хлопая крыльями и кудахтая, взмывают в воздух перепуганные птицы.
По очереди пожимаем руку охотника и лезем в машину мазаться йодом и противомоскитной жидкостью.
Когда процедура омовения окончена, подходим к охотнику.
- Как тебя зовут? - спрашиваю я. В ответ как из рога изобилия сыплются имена. Мы догадываемся, что перед нами потомственный вождь, кузнец или охотник, перечисляющий имена своих славных предков. Выясняем, что настоящее имя охотника Ганчойя. Он хорошо говорит по-французски. Ганчойя сообщает нам, что скоро станет "нкаа нгбвоа".
Вот так встреча! В здешних лесах этот титул можно перевести как маг, жрец и знахарь - все вместе взятое. По местным понятиям это человек, обладающий сверхъестественной таинственной силой общения с могучими божествами, духами леса и душами предков. Он хранитель культа, или жрец.
- У нас в деревне все охотники,- говорит Ганчойя.- А деревня - вот.- Он показывает на кусты за сейбой. - И все наше племя баджуе - охотники.
- Удачная сегодня была охота? - спрашиваю я. - Так себе. Крупной дичи не было. Большинство моих ловушек пусты. Может быть, в последних двух, по дороге к деревне, еще есть что-нибудь.
- Пойдем вместе,- предлагаю я. - Пойдем.
Ганчойя передает панголина Косте. Тот хочет взять и копье, но охотник не может расстаться с оружием, которое в лесу оберегает его, а, следовательно, и нас.
- Копье,- объясняет он,- никому не передают. Оно не может лежать на земле как спящий или мертвец, и даже на плече. За работой в поле его прислоняют к дереву или втыкают древком в землю, а дома ставят у ложа. Острие не должно "есть" землю. Оно всегда "смотрит" вверх и никогда не может быть испачкано ничем, кроме крови. Иначе удача на охоте изменит.
Ганчойя перебрасывает копье из правой руки в левую, выхватывает из-за пояса нож и устремляется в чащу леса. Копьем он раздвигает колючие ветки кустов и лиан, а ножом подрубает их.
Мы следуем за ним. Панголин в руках Кости отчаянно извивается, выбрасывая вперед свой длинный липкий язык и шипит.
Выйдя на тропинку, Ганчойя оглядывается по сторонам и вновь увлекает нас в чащу:
- На звериных тропах нельзя оставлять своего запаха.
Через несколько минут мы вновь выходим на ту же тропинку.
- Я здесь бросил свои веревки,- говорит Ганчойя.
С наклоненной над тропой ветки свисает лиана. У самой земли на ней виднеется веревочный узел. От нее под валяющиеся вокруг сухие листья уходит веревка.
- Ничего нет,- вздыхает охотник, разгребая листья.
Механизм западни нехитрый. Аккуратно выкопанная поперек тропы неглубокая канавка закрыта четырьмя дощечками.
-Наступи, - предлагает Ганчойя Косте, - не бойся.
Тот несмело шагает вперед. Концы досок уходят под ногой вниз, как педаль, и высвобождают деревянный колышек, заложенный за воткнутый рядом и пригнутый к земле прут. Колышек держал веревку, свисающую с той наклоненной ветки, которую мы увидели сначала. Ветка распрямляется и с силой тянет за собой петлю, уложенную на досках. Нога Кости моментально оказывается крепко захлестнутой. Освобождать ее приходится, нагнув ветку.
- Поймали антилопу,- шутит Лариса.
Приманок охотник не оставляет никаких. Здесь важно знать повадки животных и тропы, по которым они ходят.

Хранитель культа

Через несколько минут мы в деревне. Как во всех лесных деревнях Камеруна, ее прямоугольные домики стоят двумя рядами по обе стороны дороги. Центр - хорошо утоптанная площадка у самого большого и развесистого дерева, дающего много тени. Здесь собираются на совет старики. По праздникам и просто по вечерам здесь пляшут у костров.
Эта голая поляна среди буйной растительности тропического леса производит такое же впечатление, как зеленый сквер среди серых домов большого города или оазис в пустыне. Она радует глаз, привыкший к однообразной тесноте подступающей со всех сторон зелени, своим красно-бурым простором.
На площади, несмотря на стоящее в зените жаркое солнце, идет интенсивная тренировка молодых охотников. Они "поражают копьями дичь", метая обыкновенные палки (копье не должно втыкаться в землю!) в подброшенные вверх кокосовые орехи. Те, кому надоедает это занятие, принимаются гонять орехи ногами.
Двое ребят неподвижно стоят под жаркими палящими лучами солнца, руки по швам, выпятив вперед животы.
Подходим ближе, и сразу все становится ясным. Мальчишки обмазались латексом - соком каучукового дерева. Чтобы этот сок затвердел и превратился в подобие каучука, нужна кислота, и ребята воспользовались дедовским способом. Их деды обмазывали свои тела латексом и, подождав, пока он затвердеет, возвращались из лесу в своеобразных каучуковых скафандрах. Кислоту заменял их собственный пот.
Но зачем ребятам каучук?
Ответ на этот вопрос мы получаем тут же. Отодрав застывший латекс от своей кожи, мальчишки обертывают им в два слоя заранее надутый мочевой пузырь какого-то животного - кабана или антилопы. Получается легкий и крепкий футбольный мяч.
Ганчойя приводит нас к хижине своего учителя, ничем внешне не отличающейся от соседних. На пороге показывается седеющий человек, одетый в защитного цвета безрукавку и брюки. Его лицо украшено татуировкой и племенными насечками, которые давно вышли из моды в этим местах. На нем лежит печать какого-то безразличия, и отрешенности. Губы не трогает улыбка. Глаза в легком прищуре смотрят куда-то мимо нас.
- Здравствуйте, господа. Входите, пожалуйста,- произносит он по-французски.
В большой и единственной комнате хижины обычная обстановка: широкий стол, несколько деревянных скамеек и табуреток, сундуки, кровать без спинок, сделанная из рамы, переплетенной лианами и ветками пальмы - все деревянное. На полу и на палках стоят калебасы. В углу - шалашик из бамбуковых и пальмовых веток, напоминающий детскую люльку в старых русских, деревнях.
Молодая женщина, жена хозяина, выставляет на стол, кажется, все, что у нее есть в этот момент съедобного: пюре из арахиса, салат из листьев маниока, мясо питона, копченую крысу, сваренные в масле белые гусеницы, банановый пат.
Начинается разговор о том, что происходит в Яунде, Париже, Москве, а затем хозяин хижины рассказывает нам о религии племени баджуе.
Знания культа передаются из поколения в поколение, от отца к сыну или к ученику, избранному для этой цели еще в детском возрасте. Жрецы знают на память всех своих предков, живших сто, двести, и даже триста лет назад. Они знакомы с многолетней историей племени, хранят ее так же, как и племенные обычаи.
Когда баджуе пришли в эти леса, здесь жили пигмеи багелле и бабинга. Пришельцы были поражены их охотничьим искусством. Они до сих пор не могут понять, каким образом этим маленьким людям удается подходить вплотную к зверю и в упор двумя: руками всаживать в него свои копья. Раз пигмеи искуснее нас в этом деле, рассуждали баджуе, значит, они раньше нас появились на земле. И, проникшись уважением к. лесному народу, позаимствовали у. него ритуалы веры Нгбвоа.
Для посвящения в таинства культа будущему нкаа нгбвоа нужно кроме общей подготовки с детства пройти еще ряд строгих и суровых психологических испытаний.
После того как мальчик познал все тонкости охотничьего ремесла, усвоил повадки зверей, птиц и змей и познакомился со свойствами ядовитых и целебных растений, eго судьба связывается с жизнью тетки со стороны отца, Только после ее смерти он может обрести титул жреца.
Мы осматриваем принятую нами, за детскую люльку кумирню. Кроме человеческих костей, кажи, локона и зуба здесь хранятся кусок слонового хобота, символизирующий охотничий нюх, часть уха игуаны - бдительность, панцирь черепахи - осторожность. Здесь есть кусочки разноцветной древесины, опилки, листья, орехи и прочие разнообразные образцы местной растительности.
Хранитель культа племени не занимается ни земледелием, ни охотой, ни рыболовством, но имеет свою долю продовольствия за труд. Его главная обязанность - сидеть у своего святилища и давать советы с помощью заговоров-заклинаний. Он консультирует по семейным, медицинским, хозяйственным и другим вопросам, становясь соответственно судьей, врачом, агрономом, метеорологом и так далее. По торжественным случаям ан пляшет. А. плясать ему приходится по многим поводам: перед севом, большой охотой, похоронами, посвящением мальчиков в мужчины. Он пляшет, чтобы отогнать болезнь, облегчить роды, успокоить души предков, прекратить дождь.

Охотники

Прощаясь, маг приглашает нас вечером на деревенскую площадь:
- На завтра я назначил день охоты с сетями и по этому случаю буду плясать.
С наступлением темноты на площади зажгли большой огонь. Трижды ударил большой тамтам, и заговорили маленькие. Их положили на землю, и барабанщики сели на них верхом.
Раздалась дробь, выбиваемая на импровизированном ксилофоне - разрезанных вдоль и положенных прямо на землю бамбуковых тростях. Заухали с силой опускаемые на землю песты, которыми женщины толкут зерно в ступах. Заметались в маленьких плетеных корзинах сухие зерна лесных плодов. Под аккомпанемент деревянных, кожаных, бамбуковых и тростниковых инструментов запели сгрудившиеся вокруг женщины.
И вот уже в круг входит одетый в звериные шкуры и раскрашенный красной и белой пудрой нкаа нгбвоа.
Когда танцор начинает заметно уставать и струящийся по его телу пот размывает красивые узоры, раздается перекрывающий звуки оркестра рев леопарда. Это кричит охотник, появившийся в кругу. В руках у него глиняный горшок. Теперь всеобщее внимание приковывается к нему.
Охотник громким голосом перечисляет своих предков, а вокруг него кружатся его жены. Их три. В руках у них длинные обезьяньи хвосты. Они обмахиваются ими и после каждого нового имени что-то дружно выкрикивают,
Затем пляска возобновляется. Она продолжится до зари с перерывами, а под утро нкаа нгбвоа поделится со всеми своими сведениями об охоте, якобы сообщенными ему во время пляски духами.
Несколько сот метров до машины мы идем долго, нащупывая тропу лучом фонарика. Лес, наполнившись ночной прохладой, пробуждается от дремоты жаркого дня и заполняется какими-то страшными звуками: ревом, рычанием, стрекотом, щелканьем, улюлюканьем... Хищники выходят на охоту. Нам кажется, что мы слышим, как леопард прыгает из засады на дереве.
Луч фонарика падает на какой-то черный пень. Пень блестит двумя большими синими глазами и oглушительно квакает. На нас смотрит лягушка. Но какая! Лягушка-буйвол полуметровой длины! Тут же на голос нашей лягушки отзываются ее ближайшие и дальние родственники. Поднимается невероятное, заглушающее все лягушачье кваканье. Лягушка вдруг исчезает, и басовое кваканье разом, как по мановению волшебной палочки, прекращается.
Наутро мы поднимаемся чуть свет, боясь опоздать к началу охоты.
Тропинка мокра от росы. На ней танцуют светлые пятна, образованные пробившимися сквозь окружающую листву лучами восходящего солнца. До наших ушей доносятся петушиные трели. Около нас кричат какие-то птицы, которых мы не видим.
Из деревни выходят за водой девушки с калебасами на головах. Навстречу им с водопоя возвращаются антилопы. Это антилопы бонго. У них полированные, чуть завитые в спираль длинные рога и округлые туловища с пушистыми хвостами. Красно-коричневая шерсть покрыта густой сетью белых полос, а на лбах, щеках и ногах - белые пятна.
Животные замирают, и мы сразу теряем их из виду в светлых бликах, играющих на кустах.
На деревенской площади, кроме двух собак, никого нет. Только часам к семи, когда трава в лесу начинает подсыхать, из хижин выходят люди. Еще через полчаса на площади собирается вся деревня. Начинается строгий церемониал подготовки к охоте.
В руках охотников копья, а за поясами длинные широкие ножи. У многих на плечах лежат тяжелые сети. Главный охотник, человек лет пятидесяти, дает распоряжения. Судя по всему, это опытный охотник, не раз поражавший своим копьем горилл, леопардов и буйволов,
Сети кладутся двумя рядами на землю: десять справа, десять слева. В таком порядке их и поставят в лесу. На каждую садится владелец. За ним становятся загонщики. Их вдвое больше, чем владельцев сетей. Начинаются споры за лучшие места. Каждому хочется стоять в центре загона, а не по бокам. Окончательно определяет места главный охотник, который знает наперечет удачливых охотников.
Время выхода в лес приближается. Женщины начинают подшучивать над охотниками:
- Вы поймаете в сети "никого". - Вы ляжете спать с "голодом". - Мы идем на рыбалку, чтобы вечером было что положить в пустые горшки.
Главный охотник идет первым. За ним выступают в строгом порядке остальные охотники. Замыкают шествие владельцы собак, ведущие своих питомцев на поводках. Подвязанные к собачьим шеям железные колокольчики заткнуты пучками сухой травы.
Охотники пробираются сквозь чащу гуськом. Неподалеку от указанного нкаа нгбвоа места они разбиваются на две группы. Молча и стараясь не шуметь, каждая из этих групп описывает полукруг, оставляя на своем пути загонщиков, а когда поредевшие группы, встретившись, замыкают круг, начинается установка сетей.
Каждая сеть занимает 25 метров в длину и 2 метра в высоту. Вверху она натягивается, а внизу лежит свободными складками и вогнута внутрь - как бы раскрыта перед бегущим зверем. На продернутой сквозь сеть веревке завязан узел-секрет. Если крупное, сильное животное, пытаясь пробиться через заслон, начинает рвать сеть, узел развязывается, и все сооружение валится на добычу, запутывая ее.
Когда сеть установлена и охотник убеждается, что под ней не проскочит даже дикобраз или черепаха, он прорубает тропинку в обход своей хитрой западни к засаде. Там он ждет, готовый в нужный момент молниеносно поразить наткнувшееся на сеть животное. Если загонщики еще не начали облаву, а перед ним появляется на расстоянии броска копья спокойно прогуливающаяся антилопа, он не убивает ее, боясь нарушить тишину и испортить всю охоту.
Сигнал!
Загонщики, застывшие на своих местах на равном друг от друга расстоянии, неистово кричат и колотят ножами по копьям, создавая звуковой барьер, от которого все живое ищет спасения и шарахается туда, где тихо,- к сетям. Главное для загонщика - держать строй. Нельзя высовываться вперед, чтобы не попасть под брошенное товарищем копье, нельзя и отставать, чтобы не открыть брешь для мечущихся в окружении животных.
Загонщики пробираются сквозь кустарник, острые шипы которого вонзаются в тело, но они не нарушают общего порядка. Они заглядывают во все уголки, где может укрыться дичь. Если на пути появляется зверь, охотник бесстрашно прыгает на него и вонзает в него копье.
В центре окруженного загонщиками участка леса раздается лай, звон колокольчиков и треск ломаемых сучьев. Это собаки обложили и подняли зверя. Какогo? Слона, буйвола, леопарда, гориллу? Зверь наверняка большой и опасный, и каждый должен быть гoтов принять его на себя. Загонщики останавливаются, проверяя, правилен ли их строй, и берут копья наизготовку.
Самое желательное для охотников у сети появление антилоп. Животное делает перед препятствием стойку. В этот момент охотник бросает из своей засады палку, целясь по зверю. Антилопа, почуяв неожиданную опасность сзади, кидается вперед на сеть. Сеть падает на нее, и охотник всаживает в нее копье. Он выволакивает тушу с помощью товарищей за сеть, которую снова приводят в готовность, и опять ждет.
Трофей принадлежит владельцу сетей, но голова достается первому подбежавшему к антилопе, а бок - второму. Однако по договоренности бывает, что вся добыча делится поровну между участниками охоты.
За день делается по пять - семь облав

Вернуться на главную