|
ГЛАВНАЯ ТЕМА ТВОРЧЕСТВА ЮЖНОАФРИКАНСКОГО
ПИСАТЕЛЯ.
И. И. ФИЛАТОВА, Вестник МГУ. Серия 13. Востоковедение, 1991, № 1
В 1989 г. Питеру Абрахамсу исполнилось семьдесят лет. Уже пятьдесят из
них он живет в Европе и Америке, и все-таки мир до сих пор считает его
южноафриканцем. Почему? Не потому ли, что главной, темой его творчества
стало преодоление расового барьера — проблема, столь насущная для его
родины?
«...Я цветной, я негр. Если не сказать этого, то все остальное тоже теряет
смысл... Жизнь, вероятно, имеет смысл более высокий, чея осознание расы
или цвета кожи. Если имеет, в Южной Африке я не смог его найти» — писал
Абрахамс. По официальной классификации Южной Африки он действительно принадлежал
к .категории цветных. Негром он назвал себя, видимо, в расширительном,
расовом смысле. Но что такое «цветной»?
Тем из нас, кто увлечен сейчас поисками точных критериев национальпой
принадлежности и гражданства, трудно даже представить себе этот трехмиллионный
народ — потомков смешанных браков, осознающих разнообразие своих корней
и тем не менее являющихся единым целым. Питер Абрахамс, живи он в нашей
стране, оказался бы проблемой для сторонников национального размежевания.
И в Южной Африке на протяжении всей ее истории цветные были камнем преткновения
для тех, кто столетиями защищал идею расового размежеваня и пытался осуществить
ее.
Отец Абрахамса — выходец из Эфиопии. Мать
происходила из цветной семьи Капской провинции Южной Африки, в которой
смешалась кровь разных народов.
Абрахамс родился 19 марта 1919 г. Его «малая родина» — трущобы Фредедорпа,
одного из пригородов Йоханнесбурга. Юность его была лишена идиллических
оттенков. В расово расчлененном обществе Южной Африки 20—30-х годов на
долю небелых доставалась лишь грязь, невежество, нищета, унижения. «Жизнь
там не допускала ни самоуважения, ни достоинства», — писал Абрахамс позже.
Когда будущего писателя приняли в колледж, мать, провожая его, сказала:
«Здесь плохо. Я рада, что ты уезжаешь».
Колледж назывался Грэйс Дьо и находился неподалеку от южноафриканского
г. Питерсбурга. По сравнению с тем, что оставил Абрахамс во Фредсдорпе,
колледж показался ему достойным своего названия — «Милость божья». Белые
учителя, о которых он тепло вспоминал, и само образование изменили его
характер и придали определенность неясным детским мечтам найти некий иной
мир — красивый, гармоничный и справедливый.
Из Грэйс Дьо Абрахамс попал в колледж св. Петра. Этот период его жизни,
как считал он сам, оказал большое влияние на формирование его личности.
Здесь он познакомился и сошелся с интеллигентной еврейской семьей. Это
были первые белые люди, пригласившие его в свой дом. Не один вечер провели
они вместе, обсуждая проблемы добра и зла, любви и ненависти, равенства,
гуманизма и дискриминации. В это же время Абрахамс увлекся марксизмом,
но гуманистические идеи будущего писателя не всегда совпадали с реалиями
южноафриканского коммунистического движения тех лет. Абрахамс писал о
коммунистах, возможно, впрочем, распространяя свои более поздние лондонские
впечатления на Южную Африку: «Если бы только они оставляли место для жалости,
сострадания, милосердия... Если бы делали скидку на человеческое сердце...».
Из Йоханнесбурга Абрахамс уехал в Кейптаун, затем, в июне 1939 г., в Дурбан.
Там он сблизился с индийскими националистами. Начались неприятности с
полицией, и вскоре после начала войны Абрахамс завербовался на корабль,
чтобы навсегда покинуть Южную Африку.
С какими чувствами он уезжал? «Я уехал, страдая от колоссального комплекса
неполноценности... Я был полон ожесточения против белых этой страны в
частности и всех белых вообще», — писал он. Но ожесточение не привело
к тотальной ненависти. «Мне повезло с некоторыми белыми, которых я встречал»,
— вспоминал Абрахамс годы спустя. Знакомство с ними сделало невозможным
примитивное восприятие «все черные — хорошие, все белые — плохие... Но
я достиг той точки, когда даже дружественные жесты белых воспринимались
с подозрением».
Абрахамс не хотел ненавидеть белых. Он стремился преодолеть расовый барьер,
не отрицая того, что за ним. Достичь равенства — не превосходства. Поиски
путей преодоления расовой расчлененности на таких — и ни на каких других
— условиях стали главным в его творчестве, да, пожалуй, и в жизни.
Еще до отъезда Абрахамс закончил сборник стихов, опубликованных в 1940
г. Темой сборника было обретение своего «я». Освобождение личности, достижение
внутренней свободы и чувства собственного достоинства каждым представителем
черной расы — таков был первый ответ Абрахамса на вопрос о том, как преодолеть
пропасть расового отчуждения. «Мне нужны были не друзья, не дружественные
жесты, но мое мужское достоинство. Эта потребность была отчаянной... Кроме
того, мне нужно было писать, говорить о свободе, а для этого мне необходимо
было освободиться самому», — писал он.
Чуть позже, в первых романах, появившихся в 40—50-е годы, определился
и способ самоосвобождения: любовь. Сначала это любовь к женщине, мечтающей
жить как европейцы и быть похожей на них («Горняк»), потом любовь к белой
женщине («Тропою грома»), наконец, просто способность сострадать, любить
все живое («Дикое завоевание»). Совсем изредка — как прозрение — это еще
и совместный труд или совместная борьба. Но все же в центре первых романов
всегда — любовь. «Смешанный брак между людьми разных национальностей —
будь то между черными и белыми, или красными, или розовыми — предваряет
ту наивысшую форму взаимоотношений между национальностями, при которой
человек будет по-иастоящему свободным», — так выразил Абрахамс свое тогдашнее
кредо.
Абрахамс поселился в Англии и женился на белой женщине. Он устроился на
работу в бюро по распространению литературы, принадлежавшее английской
компартии. Это было единственное место, которое ему удалось найти. В 1942
г. появляется сборник его рассказов «Черный завет», а в 1945—первый роман
«Песнь города». Обе книги получили отрицательные отзывы в «Дейли уоркер»,
и Абрахамс расстался с коммунистами.
Первые романы дают ясное представление о том, каким видит Абрахамс нерасовый
мир — мир после того, как расовый барьер в нем будет преодолен. Кажется,
это видение мало изменилось за прошедшие четыре десятилетия. Это должен
быть единый и гармоничный мир людей «без цвета кожи» («Горняк»), мир равенства,
в котором ценится только личность. «Это моя декларация независимости,
— пишет Абрахамс в 1953 г., — моего преднамеренного восстания, как против
белых, так и против черных» 16. В этом мире «ни один негр не будет ни
стыдиться того, что он черный, ни гордиться этим».
Успех первых романов придал Абрахамсу уверенности, вернул чувство собственного
достоинства, утраченного, как он считал, в Южной Африке. Стремясь, видимо,
удостовериться, что его личное преодоление расового барьера свершилось,
писатель решил отправиться в те места, где пережил столько унижений. На
рубеже 1952—1953 гг. он воспользовался предложением лондонской «Обсервер»
и поехал в шестинедельное путешествие по Южной Африке. Поездка оказалась
для него очень тяжелой. За прошедшие годы положение в стране изменилось
к худшему. В 1948 г. к власти пришла Националистическая партия, провозгласившая
своей официальной доктриной апартхейд — «раздельное развитие» рас. В начале
50-х годов политика апартхейда уже активно проводилась в жизнь. Расизм
стал более последовательным, более жестким и грубым. Увидев, как живут
его черные соотечественники, Абрахамс написал: «Нет нужды умирать, чтобы
видеть ад. Ад — здесь».
По возвращении писатель опубликовал два своих самых резких и горьких произведения.
Многие считают их лучшим из всего, что он создал.. Это документальный
очерк о путешествии «Возвращение в Голи» (1953) и автобиография «Пароль—свобода»
(1954). С личностным преодолением расизма покончено. Абрахамс мыслит теперь
политическими категориями. Не одна лишь поездка в Южную Африку тому причиной.
Тенденция к поиску глубинных корней расового неравенства проявилась уже
в опубликованном раньше историческом романе «Дикое завоевание». Но в нем
попытка докопаться до истоков расизма, несмотря на очевидность параллелизма
коллизий художественного вымысла и исторических реалий, приводит не к
историческим, а к психологическим обобщениям. Абрахамс полагал тогда,
что корни расизма в накопившейся в людях — и белых и черных — жестокости..
В очерке и автобиографии обобщения иные. «Вся моя жизнь была подчинена
надписи на табличке, часто невидимой, но от этого не менее реальной. Надпись
гласила: «Только для белых». Из-за нее я родился в грязи и нищете трущоб
и провел в них почти все свое детство и юность; из-за нее мое поколение
и много поколений рождалось, росло н умирало в грязи и нищете трущоб...
Все самое прекрасное и хорошее в жизни — «только для европейцев». Мир
сегодня принадлежит европейцам... Два миллиона белых не могут вечно господствовать
над дертью миллионами небелых20. Когда-нибудь им, возможно, придется подчиниться
той же аргументации силы, которую они навязали нам :воим отношением».
Но даже шок от увиденного в Южной Африке не изменил нерасовую позицию
Абрахамса. Похоже, наоборот, именно этот шок, словно взгляд в пропасть,
заставил его в ужасе отшатнуться от расового восприятия действительности
и как о самой страшной опасности предупреждать о нем своих черных соотечественников.
Абрахамс полагал, что человеку с черной кожей изначально не свойствен
расизм, и считал самым ужасным следствием цветного барьера то, что африканцы
тоже начали видеть мир расово расчлененным. «Многие негры сейчас противопоставляют
черное человечество белому», — писал он. Идеальный ,ля него представитель
его расы «не противопоставит фанатизм большему фанатизму, предрассудок
— более глубокому предрассудку». Ведь этот путь, считает Абрахамс, «приведет
его к потере связи с ис-орпей, с насчитывающим вот уже две тысячи лет
восхождением человека от темноты к звездам. А эта связь будет утрачена,
сражение удет проиграно, несмотря на победу».
Итак, Абрахамс не признает никакого расизма. Он уверен, что елый расизм
губителен не только для черных, но и для самих белых, отому что придет
расплата. Черный расизм гибелен не только для белых, но и для черных,
так как отвратит их от пути к прогрессу. Понятие же прогресса в традициях
африканской интеллигенции тех лет связывалось в сознании писателя с христианством,
с европейской цивилизацией (недаром в следующем романе "Венок Майклу
Удомо" традиционализм ассоциируется с самыми темными силами, стоящими
на пути прогресса).
Романы 50—60-х годов — «Венок Майклу Удомо», «Живущие ночи» и «Остров
сегодня» — называют политическими. В них действительно отражены политические
события, вернее, политические эпохи. В «Венке» — это завоевание независимости
африканскими странами, в романе «Живущие в ночи» — борьба южноафриканского
подполья, в «Острове» — становление националистической диктатуры в многорасовом
обществе годы спустя после провозглашения независимости мости. Но все
же и эти романы посвящены прежде всего все тому же главному для Абрахамса,
вопросу: как преодолеть расовый барьер и соединить расы и народы в единую
человеческую цивилизацию? Только теперь это не личностное преодоление,
а политическое, и Абрахамс как бы пробует, перебирает и представляет на
суд читателя разные его формы.
Символика романа «Венок Майклу Удомо» довольно прозрачна Писатель отталкивается
от того, что составляло суть его прежних произведений: его герой-африканец
предаст любовь к белой женщине прежде составлявшую для Абрахамса непреложную
сущность преодоления расизма. Потом он предает и товарища по борьбе ради
прогресса своего народа. Ради того, чтобы заложить фундамент истинного
преодоления расового барьера — приобщения своих сограждан к европейской
цивилизации.
Главное препятствие на этом пути Абрахамс видит не в белом расизме. Наоборот,
бывшие враги — европейцы — либо покидают стра ну, либо оборачиваются дальновидными
и доброжелательными друзьями. Препятствие — сам народ, его приверженность
традиции, непонимание своих собственных интересов. Удомо погибает. Правда,
незадолго до гибели он гордо бросает своим бывшим друзьям, теперь с расовых
позиций отстаивающим традиционализм: «Вы опоздали, друзья мои, Опоздали...»
Но автор все же не вполне разделяет уверенность своего героя в победе,
потому, видно, и убивает его весьма традиционным способом.
«Живущие в ночи» — роман о преодолении расового барьера борьбой. Здесь
тоже есть любовь, вернее, две любви, противопоставленные друг другу. Репрессии
в Южной Африке, похоже, поколебали уверенность Абрахамса в общечеловеческой,
общегуманистцческой значимости любви людей с разным цветом кожи. Такая
любовь не только не становится средством преодоления расизма, она сама
обречена на гибель в мире расовой расчлененности. Иное дело—любовь черного
и индианки. Она плодотворна, она обогащает, делает сильнее обоих любящих.
Не символ ли это новых политических симпатий Абрахамса?
Но все же преодоление расизма здесь — не любовь, а борьба. Противостояние
характеров, умов, идеалов белых и небелых. Небелые вы ходят в этой нравственной
борьбе победителями. «Живущие в ночи» - первый роман Абрахамса, в котором
нет положительных героев с белым цветом кожи (кроме эпизодических персонажей).
Пафос романа для преодоления расовой пропасти недостаточно изменить себя,
недостаточно обрести политическое равенство (как в «Венке»), нужно борьбой
поставить себя выше белых.
В 1955 г. Абрахамс попал на Ямайку. В результате появилась документальная
н слишком восторженная книга «Ямайка: островная мозаика» (1957). Писатель
нашел землю, наиболее приближавшуюся,. как он считал, к его идеалу нерасового
мира. Через четыре года он, переехал туда со всей семьей. Там он и живет
по сей день.
Жизненный опыт, обретенный Абрахамсом на Ямайке, лег в основу романа «Остров
сегодня». Писатель словно бы убедился, что полное преодоление расового
барьера невозможно. Даже на Острове с его разноцветным населением, многочисленными
смешанными браками и внешней взаимной доброжелательностью живет расовое
высокомерие и расовое неравенство. Даже там тлеет расовая неприязнь, и
раздуть ее в ненависть очень просто.
Постколониальная эпоха—время, когда развиваются события «Острова», — предложила
новый вариант преодоления расового барьера: черный расизм. Главный персонаж
романа — диктатор Острова Альберт Джосайя — уверен, что равенство рас
станет возможным, если только заставить и белых «немножко попресмыкаться».
Роман — новое предостережение своему народу об опасности шовинизма. Только
теперь опасность эту писатель видит не в том, что расизм уведет его собратьев
в сторону от цивилизации, а в том, что он развращает народ, губит его
душу. Народ, зараженный расизмом, неизбежно сам становится жертвой своих
заблуждений.
Расизм — не внутренняя потребность диктатора, а средство сделать свой
народ гордым, счастливым, благополучным. Почему даже умная и интеллигентная
Марта Ли не может разобраться, зло или благо расизм? Она не приемлет методы
Джосайи, но ей близка его цель: благо народа. Народ боготворит диктатора
— значит, Джосайя прав.
Скоро наступит отрезвление. Джосайя уже видит: «недалек тот час, когда
ему неизбежно придется применить против народа столь же жестокие меры,
как те, что он применял против врагов народа, ибо он еще только приступил
к осуществлению главной задачи — создать гордый и независимый народ, крепко
стоящий на ногах. И великая битва за этот народ была еще впереди... А
это будет трудная битва, и ему придется прибегнуть к помощи партии, и
полиции, и армии, и службы безопасности...». Многое еще предстоит народу,
который толкают к счастью через преодоление расизма расизмом...
После «Острова» Абрахамс надолго замолчал. Он много занимался публицистикой,
писал о проблемах культуры, публиковал путевые очерки, готовил радиопрограммы.
Но его следующий роман появился. только через двадцать лет — в 1985 г.
«Вид из Коябы»28 — самый большой роман писателя. Это эпопея, символическая
картина истории представителей черной расы от ее порабощения до современных
поисков своей сущности и лучшего устройства мира. Действие романа разбросано
по всему миру от американского Юга до Уганды. В его ткань вплетены многие
из идейных движений, формировавших черный мир или возникших внутри него
христиаиство, марксизм, панафриканизм, идеи Франца Фанона, Уильяма Дюбуа,
Маркуса Гарви. В то же время роман в какой-то мере автобиографичен, прежде
всего направлением духовного становления народа, оказавшегося очень близким
к пути духовного развития автора.
«Вид из Коябы» — итог писательских поисков решения расовой проблемы, способ
преодоления расовой отчуждённости. Абрахамс как бы предлагает своему читателю
вновь пройти вместе с ним весь путь этих поисков. Преодоление расового
барьера — следов расового унижения — через духовное самосовершенствование,
через любовь и добрые дела, через единение с европейской цивилизацией;
наоборот, через противопоставление, ненависть, борьбу, кровопролитие—все
это есть в романе. Все то, что было названо Абрахамсом раньше, кроме,
может быть, одного нового элемента — христианской этики.
Решений множество, но ответа нет. Вслед за автором герои находят свою
обетованную землю на Ямайке, но главный вопрос романа, главный вопрос
творчества Абрахамса так и остался без ответа.
Так ли уж это странно? Писатель поставил перед собой задачу, которую не
смогло пока решить все человечество. Популярность идей национального размежевания
оставляет мало надежды на то, что оно решит ее в обозримом будущем. Тем
значимее, тем важнее для нас творчество Абрахамса.
|