За белым золотом

 

В конце XVIII-начале XIX веков белым золотом принято было называть слоновую кость. Со всех уголков мира стекались авантюристы на Черный континент в поисках этого ценного сырья. Их привлекала быстрая нажива и бесшабашная жизнь.
Но, к удивлению большинства, их ждало разочарование. Бесконечные тропические болезни, ужасный климат, враждебные племена и разъяренные животные вставали преградой незнакомой цивилизации. Но были люди, творившие историю. Для нынешнего поколения они потеряны навсегда.
Я попытаюсь приоткрыть страницу прошлого, чтобы читатель хоть на миг смог окунуться в атмосферу мужества и храбрости, страха и слабости, упорства и выносливости, а так же благородства труднейшей и давно забытой профессии - охотник на слонов.

"Третий день шел дождь. Утренняя прохлада и сырость заглушали лихорадку, которая кидала меня то в жар, то в холод вторые сутки. Начался сезон дождей. Пришла пора перебираться на другие места, но лихорадка изменила все мои планы. Я закутался в одеяло и погрузился в дремоту. Сон нарушил мой верный помощник и слуга Симба. "Bwana, dembo!" (Хозяин, слон!) - прошептал слуга достаточно громко, чтобы вывести меня из дремоты. "Dembo, my boy, wappe?" (Где слон, бой?) - спросил я, открывая глаза и принимая сразу же сидячее положение. "Karebu, bwana!" (Близко, хозяин!). Капли дождя заглушали все звуки, но сейчас я отчетливо слышал треск падающих деревьев в сотне ярдов. Я попытался прислушаться более внимательно, но через несколько секунд все стихло.
Я вышел из палатки. Все мои люди были в сборе: следопыты, носильщики, повар, прислуга - около десяти человек. Все готовы выступить в любую минуту, пока след свежий и не размыт. Выпив чашку чая, я направился к месту, где прошел слон. По отпечатку следа можно было сразу сказать, что это старый одинокий самец. Я все еще плохо себя чувствовал, но в данном случае можно было рискнуть. Взяв свой верный слонобой .577 нитро-экспресс Вестлей Ричардс, я отдал команду выступать.
Мои следопыты Симба и Тамбо сразу же приступили к своим обязанностям. Симба нес мое запасное ружье - карабин, калибр .318 Вестлей Ричардс, сделанный для меня на заказ. Я старался не отставать, но силы стали покидать меня буквально через полчаса. Теперь стало ясно, что преследование затянется на часы. Слон шел без единой остановки уже около трех часов. Дождь немного стих, что облегчило нашу задачу. Но, с другой стороны, нам приходилось чаще останавливаться, чтобы я имел возможность хоть как-то отдохнуть. В какой-то момент я поймал себя на мысли: что я вообще делаю здесь, в чужой стране, сырой и голодный. "Dembo karebu" (Слон близко), - прошептал Симба, нарушив ход моих мыслей. Впервые за полдня мы увидели на пути большую кучу еще парящих экскрементов. Слон успокоился и сейчас искал тихое место для дневной сиесты. Местность изменилась. Достаточно проходимый лес сменился на участки, поросшие густыми кустами и крапивой. Нам приходилось местами вставать на четвереньки, чтобы протиснуться сквозь непроходимую растительность. С каждым шагом нарастало волнение, так бывает всегда в первые минуты, когда ты не видишь слона, но понимаешь, что он где-то рядом. Я совершенно не обращал внимания на ожоги крапивы, но укусы насекомых, которых в сезон дождей стало тысячи, были невыносимы. Напряжение росло. Теперь с каждым шагом мы останавливались и прислушивались. Слон был рядом, и мы отчетливо слышали характерные звуки пасущегося исполина.
Я вышел чуть вперед, за мной справа шел Симба с запасным ружьем. Тамбо шел последним и каждую минуту проверял направление ветра с помощью сухого гриба. Именно ветер может смешать все карты в последний момент. Раньше я часто оставался ни с чем после целого дня утомительного преследования. Ветер менял направление за сто ярдов до слона, что являлось причиной его мгновенного исчезновения. Но опыт, приобретенный годами охоты на слонов, сделал меня очень осторожным. Я продвинулся еще на полшага вперед. Теперь я увидел контур гигантского исполина. Слон был от меня буквально в десяти шагах, но я по-прежнему отчетливо его не видел через разделяющую нас растительность. Я замер на месте, слон медленно стал двигаться в левую сторону, в такт похлопывая ушами о свое могучее тело. Да, это был патриарх. Сколько он избежал ловушек и засад, сколько раз его жизнь висела на волоске! Но сейчас он стал стар. Его бивни едва не касались земли. Я медленно поднял свой нитро-экспресс и направил мушку в ушную раковину. Нас разделяло не больше восьми ярдов, когда я плавно надавил на спуск. Отдачей меня сбило с ног. Я повалился на спину, ружье выпало из рук, я ничего не слышал. Но уже через секунду раздались радостные крики обоих следопытов: "Socolai! Socolai!" (Все кончено! Все кончено!). Я поднялся на ноги, слон лежал на боку там, где видел его в последний раз. Это был настоящий трофей. Несмотря на усталость, голод, сырость и очередной приступ лихорадки, я подошел к слону и более детально осмотрел бивни. По телу пробежала волна тепла и гордости. Дело сделано, можно отдыхать. Так было со мной тысячи раз за долгую карьеру охотника за слоновой костью. Интересно, а сколько будет в будущем?.."
Так описывал один из дней своей жизни известный профессиональный охотник на слонов Джеймс Сазерлэнд (James Sutherland).
В настоящее время профессия охотник на слонов давно ушла в прошлое, так же как и романтичная, но не менее опасная профессия ковбоя. В Северной Америке вместо настоящих ковбоев остались лишь пастухи да статисты кино, а в нынешней Африке - охотники за трофеями. Профессионалы наводят их на крупную дичь, и, вернувшись на родину, они рассказывают о героических подвигах, не более опасных, чем посещение зоологического сада. Однако и сейчас в Африке у лагерных костров рассказывают истории про великих охотников, живших в минувшие дни. Про сэра Семюэла Бекера (Samuel Baker), Карамоджа Белла ("Karamoja" Bell), Джона Хантера (John Hunter), Джона Тейлора (John Taylor) и многих других, кто увековечил свое имя охотой на Черном континенте. Но было одно имя, по мнению знатоков, стоящее вне списка. Имя человека, кто посвятил всю свою жизнь погоне за белым золотом, - Джеймс Сазерлэнд.
Джеймс родился в 1872 году в северной части Шотландии. В 1896 году он покидает свою страну и отправляется в Кейптаун. Он совершенно не думает о своем будущем, но его всегда тянуло к перемене мест. Это досталось от отца, который искал золото в Новой Зеландии и Австралии. В любом случае, когда он сошел с корабля в Кейптауне, у него в кармане была огромная по тем временам сумма денег - 500 британских фунтов. Но вскоре молодость и неопытность сделали свое дело. Джеймс остался без пенни в кармане и был вынужден отправиться на поиски заработка.
Существует интересный факт из жизни Джеймса, произошедший в первый год жизни в Кейптауне. Он попал в госпиталь с пулевым ранением, где провел несколько недель. В будущем он признается, что с ним произошел несчастный случай, когда он чистил револьвер. В действительности никто не знает, была ли это попытка к самоубийству или действительно элементарная неосторожность в обращении с оружием.
После выздоровления Джеймс находит работу в качестве боксера. Впоследствии его друг, тоже профессиональный охотник майор Энди Андерсон, утверждал, что Джеймс боксировал для любителя очень хорошо. Он единственный, кто был спарринг-партнером чемпиона мира в среднем весе - Киду Маккою. Джеймс несколько раз посешал Йоханнесбург, где выступал в профессиональных боях. Сам Сазерлэнд о своей карьере боксера не распространялся. Хотя однажды, будучи уже охотником, отдыхая в гостинице Кайзерхоф в Дар-Эс-Саламе (Танзания), он подтвердил свои навыки на деле. Ганс Шомбург, немецкий охотник на слонов, хорошо описал этот эпизод в своей книге "Мои друзья в буше".
"Мы сидели все в одной веселой компании. Среди нас был великан среди охотников на слонов - Джим Сазерлэнд, но в жизни он не был великаном. Он был меньше, чем я, хотя достаточно коренаст. Мы беседовали о боксе, и я, по своей наивной молодости, стал хвалиться, приукрашивая свои подвиги боксера, когда я служил в полиции города Наталь. Джим слушал внимательно, затем внезапно встал и ушел в свою комнату. Через минуту он вернулся с комплектом боксерских перчаток. С улыбкой на лице он предложил мне побоксировать. Я недоверчиво его осмотрел, так как он был ниже и меньше весил. Но публика уже завелась. Одним словом, мы надели перчатки и вышли во двор. Не успев сделать и круга, Джим нанес мне удар в челюсть, который послал меня в глубокий нокаут. С того дня я больше не говорю о своем искусстве боксера, точно зная, что не достиг в этой области особого совершенства".
Некоторое время Джеймс зарабатывает боями, но в конечном счете понимает, что это все не для него. В 1897 году он отправляется в Мозамбик, где сначала устраивается на железную дорогу города Биеры, а затем агентом в торговой компании порта. С этого момента в жизни Джеймса все изменилось. Некоторые источники утверждают, что в 1897 году он встретил профессионального охотника Маркуса Дели, который только что прибыл из отдаленного участка страны, где в течение нескольких месяцев охотился на слонов и носорогов. Сазерлэнд был настолько впечатлен трофеями и фантастическими историями, что, несмотря на нулевой опыт, решил следовать по стопам Дели и стать охотником на слонов. Он остался верен этой профессии до последних дней своей жизни.
Сазерлэнд начал охотиться в 1899 году в северной части Мозамбика, в районе Султан Матака, вдоль побережья реки Лудженда. В то время это был отдаленный и неизвестный угол, где обитала большая популяция слонов. В течение первых трех лет Джеймс добыл много слоновой кости. В поисках слонов он добирается до реки Рувума, которая является границей между Мозамбиком и Немецкой Восточной Африкой (ныне Танзания). В 1902 году португальские власти решили арестовать Сазерлэнда за нелегальный отстрел слонов. Джеймс удачно избежал ареста, обманув патруль, и перешел на другую сторону реки - на немецкую территорию. Там он оставался вплоть до начала Первой мировой войны. В 1905 году Джеймс поступает добровольцем в немецкие военные силы, чтобы воевать против ангони и ватаи, племен в южной части страны, во время восстания Мэджи-Мэджи. Прослужив год, он получает ранение копьем в грудь, в результате чего был вынужден покинуть войска. В 1907-м восстание было подавлено путем уничтожения десяти тысяч африканцев, а Сазерлэнд был награжден за храбрость железным крестом. Все это время он продолжает охотиться в окрестностях реки Лувегу. В своей книге он хорошо опишет это время, а также приключения, когда его жизнь висела на волоске. Осенью 1908 года он едва избежал смерти от разьяренного слона. Джеймс Сазерлэнд описал это так:
"Весь день мы упорно шли по следу пяти больших слонов. Сначало следы вели нас сквозь колючие кусты, затем через высокий тростник на побережье реки Лувегу. Ближе к вечеру мы подошли к слонам, пасущимся на открытом участке. Трава была утоптана животными, и я без проблем положил четырех из стада. Пятого я ранил в область сердца, когда он убегал на полной скорости в чахлый лес. После выстрела он мгновенно развернулся, пригнул свою огромную голову и, трубя в ярости, побежал на меня. Быстрота и решительность, с которыми он приближался, не вдохновляли меня к хладнокровию, но это именно тот момент, когда надо сохранять полное спокойствие. Я терпеливо ждал, пока он не оказался в двадцати шагах от меня, и тогда выстрелил из второго ствола прямо ему в морду. Пуля прошла сквозь левый глаз и вышла с другой стороны. К моему удивлению, слон не только не упал, но даже и не развернулся. В следующий момент он был надо мной. Удар бивнем кинул меня на следопыта Симбу, который был в нескольких шагах. Мы тяжело повалились на землю. Не успел я встать на ноги, как слон схватил меня за рубашку и подбросил над собой высоко в воздух. Хотя я был в шоке, но полностью сознавал, что со мной происходит. Кувыркаясь в воздухе, подумал, что вижу свой последний охотничий день. Я упал на спину слона и беспомощно скатился на землю. Находясь в сознании, я лежал неподвижно, чтобы не привлекать его внимание. Я оказался прямо под слоном. Своей левой ногой я касался пальца его задней левой ступни. Из этой незавидной позиции я смотрел, как слон вращает хоботом в разные стороны, решая, что дальше делать. В мозгах была единственная мысль: как он покончит со мной? Из чистого любопытства я поглядел, куда попала моя пуля.
С приобретенным опытом я перестал бояться смерти. Перед глазами быстро пролетела вся моя жизнь, возбуждение прошло, и пришел покой. Я вслух размышлял: "Интересно, каким способом он собирается меня убить? Встанет на колени и раздавит, пропорет бивнем мое тело или просто оставит меня? В любом случае это будет быстро". Пока я спокойно и ясно рассуждал, слон неторопливо развернулся, схватил меня за плечо и с силой швырнул в ветки небольшого дерева, находящегося в пятнадцати шагах. От удара я потерял сознание. Через несколько минут, придя в себя, обнаружил Симбу, стоящего на коленях передо мной. Одной рукой он энергично тряс меня, а другой показывал, где находится слон. Слон стоял в тридцати ярдах. Я делал отчаянные усилия, чтобы подняться на ноги, но это было невозможно. Мои спина, голова и ноги были отбиты. Левое бедро ужасно разорвано, левый глаз почти закрыт. Я пришел в дикое раздражение, когда обнаружил, что большой палец на левой руке сломан, а сама рука вывихнута. Неспособный держать свой слонобой .577, я откинул его в сторону. Усадив Симбу перед собой, с большим усилием разместил свой легкий карабин .318 на его плече. Руки сильно тряслись. В результате я послал пулю вместо уха в верхнюю часть головы. Слон развернулся и начал приближаться, крайне удивленный, что враг не уничтожен. Передернув затвор и послав патрон в патронник, я терпеливо ждал развязки. Когда он был в пятнадцати ярдах, я прицелился, преодолевая невероятные усилия. Задержав дыхание и зафиксировав руку, нажал на спуск. Пуля ударила его прямо между глаз, повалив на колени. Пока он пытался храбро подняться, я покончил с ним следующим выстрелом".
Это событие находит отражение во многих африканских газетах, которые утверждают, что Сазерлэнд получил сильные ранения и не сможет больше продолжать карьеру охотника. Сам же Джеймс довольно быстро восстановился. Получив у властей лицензию на неограниченный отстрел слонов, он начинает охотиться с еще большим рвением. Теперь он создает основной лагерь на берегу реки Лувегу и от него начинает свои рейды в глубь страны. Он находится в превосходной форме. Каждый день начинает с тренировки, а заканчивает трофеем. Позже он признается, что это время было пиком его карьеры. Он не раз еще сталкивается с разъяренными слонами, буйволами и носорогами, но всегда выходит победителем. К началу 1911 года у него накопилось столько приключений, что он решает написать книгу. К концу года рукописный вариант готов, и Сазерлэнд в начале 1912 года едет в Англию, чтобы ее опубликовать. На корабле он знакомится с майором Энди Андерсоном, который станет его другом на долгие годы. Летом 1912 года выходит в свет книга Джеймса Сазерлэнда "Приключения охотника на слонов", в которой он дает точное число добытых им слонов - 447 самцов, не считая слоних, убитых в порядке самообороны. На тот период он становится лидером в данной номинации.
Объединившись в команду, в апреле 1912 года Андерсон и Сазерлэнд отправляются в Африку. На этот раз друзья решают отправиться в Бельгийское Конго. Получив лицензию на отстрел 40 слонов (по 10 франков за животное), они устанавливают основной лагерь в районе Гомбэри. В течение четырех месяцев они охотятся в разных направлениях. Охота приносит им сверхприбыли - больше двух с половиной тонн слоновой кости. Они возвращаются в Англию, и следующий их маршрут ведет в Америку. Как писал Андерсон:
"...мы совмещали приятное с полезным. Джим читал лекции о том, как охотиться на крупную дичь, и рекламировал свою книгу. Я же посещал вечеринки у местной элиты".
Посетив Нью-Йорк и Чикаго, друзья возвращаются на родину. По прибытии в Англию друзья решаются еще на одну авантюру: съемки документального фильма, описывающего детально охоту на слонов. Страна выбрана: это Немецкая Восточная Африка (ныне Танзания), место, которое прекрасно знакомо Сазерлэнду по прежним охотам. Компания из четырех человек, Джеймс, Энди и американские операторы Луперти и Хегон, в начале 1914 года отправляются в Дар-Эс-Салам.
Во время съемок фильма Джеймс опять оказался близко к смерти. По неопытности операторов, во время съемки слоны пришли в ярость. Две слонихи напали на Джеймса с двух диаметрально противоположных направлений. Выстрелив из двух стволов, он положил обеих. Последняя упала в восьми ярдах от ног. По прибытии в лагерь Джеймс скажет Андерсону, что фортуна отвернулась от них. Это действительно так. В один из дней они узнают о начале Первой мировой войны. Собравшись в спешке, они переходят на территорию португальцев, преодолев пешком за 23 ночи колоссальное расстояние в 500 миль. С началом войны пути двух друзей разошлись.
Сазерлэнд поступает добровольцем в наземные силы Ньясалэнда. Он участвует в военных действиях в южной части Немецкой Восточной Африки по границе Мозамбика, на территории, которую хорошо знает. В одном из боев Джеймс получает ранение. После госпиталя его назначают старшим офицером и приписывают под командование бригадного генерала Эдварда Норти. Во время войны Сазерлэнда не раз отмечают за проявленную храбрость, а также за хорошее знание местности. По окончании войны его награждают орденом Почетного Французского Легиона и присваивают звание капитана.
После войны большинство стран Африки вводят законы, ограничивающие отстрел животных. Поэтому Джеймс отправляется сначала в Восточную Африку, затем в Уганду, далее в Бельгийское Конго, на территории которого он охотится около двух лет. В 1922 году Саэерлэнд перебирается на французские земли в Убанги-Шари (ныне ЦАР). Власти страны еще поощряют безограниченный коммерческий отстрел слонов. После нескольких лет скитаний он выбирает место в верховьях реки Мбому, где размещает базовый лагерь. Здесь он останется до конца своих дней. В те годы он пишет дневники и мечтает издать еще одну книгу. Но, увы, к сожалению, мечта не сбылась.
Сазерлэнд всегда был в хорошей физической форме. Джорж Рашби в своей книге "Нет больше слонов" вспоминает :
"... несмотря на то, что Джиму было 55, он все время возглавлял список по добыче слоновой кости. Лишь единственный раз мне удалось его обогнать, но не надо забывать, что я был моложе вдвое..."
Его рост был 170 сантиметров и масса около 70 килограммов. Он пользовался очень мощным ружьем калибра .577 нитро-экспресс, запасное - карабин калибра .318. Оба ружья были изготовлены на заказ английской фирмой "Вестли Ричардс".
За свою долгую карьеру охотника Сазерлэнд убил от 1200 до 1300 слонов, включая большое количество экземпляров с огромными бивнями. Его лучшая пара весила 152 и 137 фунтов (68 и 61.8 килограммов).
В январе 1929 года Джеймс стал жертвой заговора против белых. Члены племени азанде, населявшие территорию, решили выгнать всех европейцев, отомстив тем самым за страдания, которые они претерпели от французов. Подкупив повара, они решили убить Сазерлэнда, подсыпав в чай яд, на местном диалекте называемый банга. Это особый, очень опасный яд. Не имея запаха и вкуса, убивает человека в течение шести часов. Действие начинается с парализации ног и заканчивается параличом сердца. Если вовремя не принять противоядие, называемое бакаланга, то смерть неминуема. Но при первых симптомах отравления Джеймс насильственно очистил желудок. Рашби прибыл в лагерь на третий день после случившегося. По его словам, Джеймс был в ужасном состоянии. Но благодаря антидоту и присмотру врача через шесть дней они смогли добраться до административного поста, и только через несколько месяцев Джеймс встал на ноги.
Сазерлэнд никогда полностью не восстановится от действия яда. Левая нога останется частично парализованной, правый глаз полностью ослепнет. Но и эти трудности не заставят его отказаться от выбранного пути. Он научится стрелять с другого плеча, из-за неподвижности ноги будет вынужден подъезжать к слону на муле, показывая тем самым качества решительного человека.
В 1930 году наступила Великая депрессия. Цены на кость катастрофически упали, и большинство охотников вынуждены были бросить этот неблагодарный бизнес. Роберт Форан, известный охотник, вел в то время с Джеймсом переписку. Позже он опубликует несколько писем. В одном из них Сазерлэнд говорит:
"...еще нет на свете такого, что заставило бы меня отказаться от моего занятия. Больше тридцати лет я иду по следу большого слона, надеясь, что и умру на нем, не достигнув престарелого возраста..."
В начале июня 1932 года последствия яда начали сказываться. Он стал быстро слабеть и был вынужден оставаться в кровати. Таким его увидел другой профессиональный охотник, идущий в Судан. Видя критическое состояние Сазерлэнда, он решил отвезти его в ближайший госпиталь в Юбо, находящийся недалеко от границы Убанги-Шари. Несмотря на заботу и внимание доктора Бимбаши Вебертона, Джеймс Сазерлэнд умер. Так ушел из жизни последний охотник на слонов старого времени.
Его похоронили в миле от города. Чуть позже его друг Энди Андерсон и редактор журнала "Восточная Африка и Родезия" Ф.С.Джолсон установили на могиле мемориальную доску. На ней выгравированы два слона, стоящих под пальмой, а надпись гласит:
"В ПАМЯТЬ ВЕЛИКОГО ОХОТНИКА НА СЛОНОВ,
ДЖЕЙМСА САЗЕРЛЭНДА,
КОТОРЫЙ УМЕР
В ЮБО В ИЮНЕ 26, 1932 г.
В ВОЗРАСТЕ 60 ЛЕТ.
УСТАНОВЛЕНА ЕГО ДРУЗЬЯМИ И БЛИЗКИМИ ОХОТНИКАМИ".
В давно минувшие двадцатые Джеймс был в гостях у Энди Андерсона и его жены. Они все сидели на веранде и разговаривали об охоте. В силу африканской привычки Сазерлэнд сидел на корточках, затем он резко вскочил, повернулся к Энди и закричал:
"Энди, Энди, если бы у меня был дом, как у тебя, и такая очаровательная жена, как твоя, думаешь, я стал бы охотиться? Нет, старик. Никогда !.."

Павел Кикин, "Охота и рыбалка. ХХI век" от 01.03.2004



Вернуться на главную