|
Мир после империй |
|
Мир после империй Выступление Аполлона Борисовича Давидсона, профессора Института стран Азии и Африки МГУ на семинаре Институте гуманитарно-политических сследований 21 июля 2002 г.
Давидсон: …Очевидно, что в этом зале мы очень во многом отличаемся друг от друга: возрастом – к сожалению для меня, положением, прошлой судьбой, может быть, взглядами своими. Но, я думаю, что нас очень многое объединяет. И если говорить о самом, мне кажется, главном – мы все уроженцы ХХ века, во-первых, и во-вторых, первые полтора года уже ХХI века всех нас поразили и даже, может быть, ошеломили. Это 11 сентября, о котором теперь все говорят, теракты в Нью-Йорке, сразу же после этого бури злорадства во многих мусульманских странах, затем, то, что произошло за последние месяцы, в Австрии, в Голландии и других странах Европы, уже в нынешнем году – успехи националистов, шовинистов и расистов, самый поразительный успех Ле Пена на президентских выборах во Франции и даже у нас неслыханный погром, который был в Москве, а до того на Царицынском рынке. Конечно, все это события совершенно разного масштаба. Объединяет их то, что все они оказались совершенно неожиданными. Американцы не отошли до сих пор от шока 11 сентября, французы от успеха Ле Пена, а наш генеральный прокурор в программе у Познера, которую, может быть, вы видели, тоже развел руками и сказал: “Как это, у нас погром – да не понимаю, как это вообще могло быть”. Знаете, как писал когда-то великий Фонвизин языком того времени: “А отцего – никто не ведает притцины”. Ясно, что весь мир оказался ко многим из этих событий не готов. И не только простые люди – я, правда, никогда не понимал, что такое простой человек – но и политики. Ученые, может быть, в меньшей степени. Ученых предупреждал Хантингтон, не буду говорить – очевидно, вы все знаете. Но ученые тоже не очень подготовились. И вот сразу стали искать, какие же глубинные причины и противоречия вышли теперь на поверхность. Пишут самое разное: “вызов ислама”, “восток в полный голос заявил о себе”, может быть, это начало расовых и конфессиональных войн или что это рознь бедных и богатых народов и стран или что это борьба антиглобалистов против глобализма. Далее, что это вползание человечества в третью мировую войну, Что это столкновение цивилизаций. Вы обратили внимание, между прочим, что у нас появилось такое выражение: “цивилизованные страны, цивилизованные народы”. Много десятилетий его не было, сейчас оно появилось. Есть такой международный журнал, “Жа Люз”, он выходит и на русском языке. Я очень не люблю во время выступления цитат, но вот тут я хотел бы начать именно с этого. Там пытаются предсказать, в одном из последних номеров, что такое будет 21-ое столетие. Первый пункт какой – “Без Запада”. Цитирую: “Эпоха блистательной триумфальной Европы, сиятельных капиталистических империй, правивших три века всей планетой огнем, мечом и паровыми двигателями, заканчивается, как некогда заканчивается, растворяясь в мраке темных веков, эпоха Великого Рима”. Вторая идея этого журнала, какой будет 21-й в ек - “Без белых”. Цитирую: “Судьба современного Запада навевает грустные аналогии с трагическим упадком Римской империи. По данным специалистов ООН, уже к 2050 году население Африки будет втрое превосходить количество европейцев. Если после II Мировой Войны европейцы составляют 22 % населения Земли, а африканцы 8 %, то сегодня эти цифры сравнялись – на долю и тех, и других приходится по 13 %, а через полвека, когда население Африки, несмотря на СПИД и прочие дела, удвоится, темнокожих будет втрое больше европейцев”. И, наконец, последнее, 21-й век будет, с их точки зрения, “без России”. Последнюю цитату позволю себе: “Впервые между Польшей и Тихим океаном не будет единого политического образования. Распад СССР стал главным событием 20 века, которое по совокупности своих последствий в учебниках будущих поколений, несомненно, затмит обе мировые войны, вместе взятые. Мало кто сомневается, что процесс распада России продолжится. Современная Россия переживает те же демографичес кие проблемы, что и страны Европы, однако, в отличие от них, вряд ли способна будет с ними совладать. По данным экспертов ООН, население России к 2050 году сократится на 30 – 40 %, ориентировочно до 80 млн. человек, что приведет к отторжению от нее территорий, граничащих со странами с динамичной экономикой и стабильным демографическим ростом. Первой потерей, возможно, станет Сибирь, которая отойдет Китаю, стремительного врастающего в образ супердержавы третьего тысячелетия”. Вот такой вот анализ. Почему я позволил себе эти цитаты привести, потому что, в общем, в них очень лаконично дается то, что сейчас можно прочитать в очень многих газетах и журнала по всему миру. В этом и тревога за будущее, за начавшееся столетие, и стремление понять происходящее, объяснить его. И если не во всех, то во многих из таких объяснений, своя правда есть, но полного, всестороннего объяснения, чего же нам ждать-то от этого века, пока нет. И, естественно, на это не претендую и я. Но хочу сказать, что на противоречия сегодняшнего мира, на их сложное хитросплетение можно посмотреть и вот через какую призму – как на результат распада империй. Мы не можем предсказать, какую оценку дадут будущие историки 20 столетию, детьми которого мы являемся. Но, я думаю, 20 век, может быть, назовут веком распада империй, а 21-й век – постимперским. На наших глазах и на глазах ваших отцов и дедов распались все империи: от Австро-Венгерской, Германской, Османской, до Британской, Французс кой, Итальянской, Испанской, Португальской. Про нашу скажу потом. Эпоха империй, начавшаяся еще в средневековье, кончилась. Думаю, что мы еще не осознали значения этого явления – так часто очень бывает с очевидцами. И весь мир теперь испытывает последствия – и бывшие метрополии, и бывшие колониальные зависимые страны, это будет и при ваших детях, и при ваших внуках. Думаю, весь 21-й век. Вот я и пытаюсь сегодня к этому привлечь внимание. К тому, как сказывается на сегодняшнем мире распад империй, тех, что господствовали в 20 веке. В чем самое главное следствие распада империй. Я думаю, вот в чем – теперь нельзя видеть мир таким, каким он видится из Москвы, Лондона, Нью-Йорка и Парижа. То, с чем я жил несколько столетий. Теперь мне надо видеть и так, как он видится из Дели и Пекина, из Буэнос-Айреса и Аддис-Абебы, из Ташкента и Баку. Знаете, в Австралии сделали карту, большую карту мира. Когда я ее показываю, мне говорят – поверните наоборот. А она показывает мир так, как он видится из южного полушария, а не и з Северного полушария, наоборот. Вот это, мне кажется, очень важно представить себе, что мир сейчас не такой, каким представляем мы себе только отсюда. За последние полвека число государств возросло в три раза. У Виктора Шкловского было два таких выражения, которые он дал миру, нашей стране, и они вошли в оборот. Первое – “гамбургский счет”, я надеюсь, что вы знаете что это такое, и второе – “остранение”. Он говорил так: “Если что-то примелькалось у вас, и вы, допустим, хотите дать характеристику своей матери, своему родственнику, но настолько это хорошо и привычно, что нужно уже свежими глазами посмотреть, нужно какое-то остранение”. И мы знаем, что за последние полвека в три раза число государств выросло. Мы к этому привыкли, притерпелись, а надо же на это посмотреть свежим глазом – это же что-то совершенно фантастическое. И дальше. Те страны, которые считались самостоятельными раньше, еще в первой половине 20 века, но на самом деле были зависимыми, теперь становятся более-менее независимыми. И вот народы этих стран, бывших колониальных и зависимых – это пять шестых человечества. Пять шестых человечества! И все они стремятся к самоутверждению. Самоутверждению во всех сферах, от экономики до культуры. Самоутверждение и утверждение самого себя – никуда не деться, связаны с протестом против кого-то другого. Тут это протест против евроцентризма. Европа господствовала в мире пять веков, сейчас протест вызывает даже такое привычное для нас выражение как “великие географические открытия”. Вы это можете прочитать во всех учебниках. Но и Азия, и Африка против этого очень возражают. “Почему это вы нас открывали? Мы тут жили!” В противовес евроцентризму появляется востокоцентризм, и уже давно. Об исламском фундаментализме мы теперь так наслышаны, что я даже останавливаться не буду. Ос обенно он усилился после иранской революции 79 года. И сейчас для иранских сравнительно либеральных кругов Америка большой Сатана – Америка как символ белого мира. В Корее Ким Чен Ир шлет проклятия мировой цивилизации не Европе, не европейскому капитализму, а Европейской цивилизации – это его слова. В Индии возникло движение, которое называется “Возвращение домой”. Они уже сожгли 18 христианских церквей и требуют, чтобы священники-христиане вернулись в индуизм. И 16 священников уже перешли. Идет пропаганда санскрита. Требуют оживления этого мертвого языка, превращения в разговорный, то есть главный язык. Настаивают на том, что индийская цивилизация – самая древняя в мире, самая, самая, самая… Появилась и еще одно новое, афроцентризм. Уже существует литература, написанная профессорами-афроамериканцами или, как раньше у нас говорили, американскими неграми и самими африканцами. Вот я просто как иллюстрацию принес, вот один из таких трудов, он вышел 10-ю изданиями за последние десять лет. Он называется “Афроцентристкая критика европейской культуры и поведения”. А эпиграф к этой книге такой: “Все африканцы должны помнить, что самое главное – это раса”. Раса! Крупнейший теоретик афроцентризма, Молефи Кете Асанте, тоже афроамериканец. Была у него, конечно, фамилия когда-то или Джонс, или Смит, или что-то в этом роде. А сейчас очень многие афроамериканцы берут имена из Западной Африки, из Восточной Африки, считают, что это их корни. Вот Молефи Асанте, профессор одного из крупнейших американских университетов, говорит так: “Если они, белые, говорят, что великим писателем был Шекспир, вспомните…”, и перечисляет имена африканских писателей или писателей с черным цветом кожи. И если они, белые, говорят, что Бетховен, Моцарт, Бах – это классики, сразу же ответьте, а вот такие-то люди с черным цветом кожи классики. Доходит до отрицания, д о протеста против всего европейского вообще, даже предметов европейского обихода. Ну вот классик западноевропейской поэзии, Бернар Дадье, цитирую: “Я ношу узорный ошейник, ошейник галантной Европы – галстука я не люблю. Я смерть на руки ношу, смерть бредовой Европы – я не люблю часы”. Или он же, тот же самый Бернар Додье, написал стихотворение, в котором есть такие слова: “От Европы, о нашей свободе пекущейся, избавь нас, Господь!” И там он пишет, от чего Господь должен избавить Африку и Африканцев – от всего европейского. Но что интересно, что само стихотворение называется “Молитва на французский мотив”. То есть, он протестует против Европы, но протестует-то на французский мотив. И вот тут я хочу обратить ваше внимание вот на какую вещь. Интеллигенция стран Азии и Африки, она, в общем, мечется. Интеллигенция Древнего Рима, интеллигенция, воспитанная в духе метрополии потом, с распадом империи, не знала как ей быть - то ли жить в духе той культуры, которая привита им в метрополии, то ли с той кровью, которая течет у них от природы. Я приведу такой пример, как мне кажется, очень яркий, у нас уже довольно издали двумя изданиями на русском языке книгу суданского писателя, его зовут Салих Ат-Тайиб. Называется книга “Сезон паломничества на север”. Содержание такое: суданец приехал в Лондон. Он талантливый человек, он очень быстро освоил химию, или что-то в этом роде, стал доцентом университета, но он считал так, что европейцы, особенно англичане, нанесли большой вред его народу суданцев, и поэтому у него, как у суданца, нету никаких моральных обязательств перед белыми людьми. Но вот это вот отношение, что моральных-то обязательств нет по отношению к тем, кто столько зла принесли, он выражал в своем отношении к английским женщинам, то есть, вел себя не так, как в джентльменском обществе положено. Кончилось дело тем, что его попросили за пределы Англии удалиться. Он уехал к себе в Хартум, он был богатый человек, у него свой был хороший дом, и в этом доме кабинет, в который он никого не пускал. И потом он скоропостижно умер. И люди вошли туда. Это был типичный английский кабинет, с дубовыми панелями, с английским письменным столом и даже Коран на столе лежал на английском языке. И лежало начатое им завещание его сыновьям. Оно начиналось так: “Я заклинаю вас не быть детьми двух культур. Это разорвет ваши души…” И я не знаю, задумывались вы или нет, я с другой стороны зайду, вот мы все пишем в газетах, ах какой нехороший Дудаев, какой нехороший Масхадов, и все прочее, и все прочее. Должно быть, это правда, но все-таки, я думаю, надо задуматься над такой вещью – чего стоило этим людям занять те позиции, которые они заняли. Дудаев был мало-много, командиром дивизии, и не где-нибудь, а в Прибалтике, не какой-нибудь, а элитной дивизии, парашютистов. Он был, конечно, человеком, впитавшим европейскую и русскую культуру и сохранилось интересное очень письмо, я, к сожалению, его не привез… Он писал своим друзьям: “Женюсь я, конечно, на чеченке, я не националист, но жениться нужно на чеченке…” А на ком женился? На русской. Теперь Яндарбиев, его приемник, был членом Союза советских писателей. Масхадов – полковник советской армии, а вот этот человек, самый главный у нас террорист в Чечне считается… - Ахмад Кадыров… Смех. Давидсон: Нет, нет… Басаев. Басаев был лейтенантом Советской Армии. То есть, это были люди, впитавшие российскую или русскую культуру. Значит, на минутку представьте, вот перед ними стоял тот же самый выбор, что и перед героем вот этой самой повести суданского писателя. Это было для них, я думаю, нелегко. И вот они выбрали кровь. У других, очевидно, по-другому. И еще приведу вам пример. Нобелевский лауреат, нигерийский поэт и писатель, Воле Соинка, как он пишет, нобелевский лауреат. “Знакомство я вожу лишь со своими, мне белизна лица антипатична”. В Йельском университете, где я год работал – это один из лучших университетов Америки, и вот там пригласили на одно из заседаний университетскую преподавательницу, сама она из Африки. И предложили высказаться по поводу разных проблем литературы. Вот одно ее высказывание было такое. То, что пишут белые, я не читаю, зачем мне это. А потом ее спросили о ее взгляде на историю мировой литературы. Она сказала, да оче нь просто. На четыре части делится литература: литература, созданная белыми мужчинами, литература, созданная белыми женщинами, и литература, созданная небелыми мужчинами и литература, созданная небелыми женщинами. Я спросил, а как насчет Шекспира и Толстого. Она сказала: “Очень просто, литература, созданная белыми мужчинами”. Вот я привез с собой такую вот серию открыток… - А Пушкина куда бы она отнесла – к белым мужчинам или к черным мужчинам? Давидсон: Это спорно, она могла отнести и к черным тоже, потому что во всех справочниках о наиболее известных африканцах Пушкин и Александр Дюма присутствуют. Вы знаете, был такой эпизод, уже довольно давно, в 69-м, один из моих знакомых, научный сотрудник пушкинского дома в С.-Петербурге, послал в Эфиопию бюстик Пушкина. И вдруг получает заказ на 300 бюстиков. И не мог понять почему. Разгадка очень простая – бюстик-то был черный. Так вот, я привез такие открытки, изданные в Гане. Называется это “Африканская история почтовой карточки”. И на обороте каждой открытки написано, что материал, который здесь изображен, взят из серьезной научной литературы, со ссылками на всю научную литературу. Ну вот, значит, видите: трое белых, римляне, если я не ошибаюсь и черный человек, который что-то рисует и показывает на чертежах. Подпись – “Африканец обучает математике греков”. Другая – тоже два белых человека, которым, соответственно, черный человек алфавит объясняет. Надпись “Африканец обучает греков алфавиту”. И опять-таки совершенно изумленные римские сенаторы в белом, которым тоже что-то сидящий черный делает. “Африканец, секретарь Цицерона, изобрел стенографию в таком-то году”. И так далее, не буду дальше показывать. Вы знаете, это в общем, самое простое – это смеяться над чужим. Я профессор Московского Университета. Я, допустим, рассказываю на лекции студентам, что в Сенегале 66 % всего государственного дохода уходит на содержание бюрократии. Студенты так в общем смеются – ну у соседа дача сгорела, где-то там забавное что-то происходит – у них так. Я делаю маленький перерыв в рассказе о коррупции в странах Азии и Африки и говорю: “Вот вы знаете, у нас Александр I, император Российской империи, он говорил так: “У меня придворные не только линейные корабли бы украли, они у меня бы зубы изо рта украли, если бы были уверены, что я не проснусь””. Тогда на лицах появляется осмысленное выражение - все-таки значит нас тоже касается… Так вот я привожу эти примеры. Я был школьником 9-го класса. Преподавательница физики у нас Ольга Ивановна, она со слезами на глазах просила нас, пятиклассников, выносить из физических кабинетов портреты иностранных ученых, поскольку было гонение на иностранные имена тогда. Переименовали все что могли тогда. Переименовали в Ленинграде кафе “Норд” в “Север”. Собаки были – английский сеттер и ирландский сеттер. Значит, английский стал крапчатый сеттер, а ирландский – красный сеттер. А почему-то слово сеттер забыли. И вот тогда анекдот у нас ходил. Нужно было какому-то преподавателю сослаться на Эйнштейна – и как быть? Он ссылался на профессора Однокамушкина… Так что, Господи, всё это мы проходили, и все проходили, не только африканцы, просто в данном случае я говорю об африканцах. Это вещи совершенно объяснимые. У них это, может быть, более объяснимо, чем это было в европейских странах, потому что все-таки действительно это реакция на тот образ африканцев и азиатов, который создавался в Европе. Но я не буду вам говорить обо всем, что сделала худого Европа Африке и Азии – делала и хорошее тоже. Просто один факт. Когда в 1900 году кайзер Вильгельм решил послать карательную экспедицию в Китай, то, напутствуя эту карательную экспедицию, он сказал такие слова: “Пощады не давать, пленных не брать, убивайте сколько сможете. Слово “германец” должно ужасать Китай следующую тысячу лет. Вы должны действовали так, чтобы китаец уже никогда не посмел косо посмотреть на германца”. Могли это забыть китайцы? Не забыли. А делалось это не только по отношению к Китаю. И вот идет теперь стремление у всех этих народов к самоутверж дению. И обида за 500 лет унижения – а действительно эта обида была – теперь это связывается в единый узел: с неприятием бедными богатых, с завистью бедных к богатым – и вот получается эта опасная смесь. И всем этим пользуются, естественно, политики тех стран, о которых мы говорим. То есть, всегда нужно свалить свои грехи, свои просчеты в глазах своего народа на кого-то. А тут очень легко найти козла отпущения – это бывшая метрополия, она-то нам всем и нагадила – Англия, Франция, что угодно. Это идея Бен Ладена, это идея Муамара Каддафи. Каддафи несколько раз говорил о том, что нужно предъявить счет белому человеку за расизм, за колониализм, за работорговлю. Пусть платит. Первое. Второй иск – Африке нужно выгнать всех белых. Вот он сказал: “20 тысяч итальянцев было в Ливии – я их всех выгнал, и нужно всем выгнать тоже. В одной только Южной Африке 5 миллионов человек – значит, нужно их тоже выгнать. И дальше он говорит так, что Африка долж на отказаться от употребления европейских языков. Европейскими языками мы не можем выразить свои мысли, нам нужно говорить только на наших языках. Теперь вам, очевидно, что-то говорит имя Луис Фаррахан, в Америке он создал довольно давно партию “Нация ислама”. Он предлагает Америку разделить на 2 части – для черных и для белых. Белая часть должна содержать черную в течение 2 – 3 поколений, пока она наберет сил, и так далее, и так далее. Но практически все-таки, когда он организовал марш миллиона черных мужчин на Вашингтон, это было несколько лет тому назад, то, в общем, это потрясло Америку. Миллиона он не сумел собрать, но 400 тысяч черных мужчин он собрал, и они действительно со всех концов шли на Вашингтон – это потрясло Америку. Что? Луис Фаррахан сам миллионер, он считает так, что нужно объединить, во-первых, всех черных людей против белых, всех мусульман тоже против белых. Лучше всего весь мир против белых. Он пытался и у нас это делать. Он приехал в Москву года два тому назад, приехал в Дагестан. В Дагестане он не сумел договориться с тамошними муллами, потому что немножко разная трактовка р азных постулатов ислама. Но он приедет еще раз, не беспокойтесь, он еще раз у нас появится. Сейчас существует Европейский Союз. Действие всегда встречает противодействие. Существует Советский Союз, и лидеры Европы, в том числе и наши лидеры, говорят: Европа должна быть едина. Но если Европа должна быть едина, то другие континенты то же самое о себе могут сказать. И вот сейчас, неделю тому назад, провозглашено создание Африканского Союза, по тем же, казалось бы, принципам. Но всегда ведь зависят не от провозглашенных принципов, а всегда зависят от того, кто стоит во главе. Так вот, инициатор создания Африканского союза – это Муамар Каддафи, вот с его этими идеями: предъявить счет белому человеку за колониализм, работорговлю, все прочее. Это зреет уже очень давно, но по-настоящему широко это было провозглашено в сентябре прошлого года на Всемирной конференции борьбы против расизма. И вот конференция борьбы против расизма превратилась в обвинение белому человеку и, в общем, в афро-азиатский расизм, если хотите. И там было, в Дурбане это происходило, в Южной Африке. Там было, в сущнос ти, 2 конференции – одна правительственная, другая неправительственная. Правительственная конференция не решилась прямо так записать вот это, потому что очень протестовали американцы… А неправительственная конференция, конференция неправительственных организаций, где было 3 тысячи человек, она записала в резолюцию, что белый человек должен заплатить за все это дело. Опять же я повторяю, что действие всегда встречает противодействие. И если был белый расизм, то, естественно, совершенно, появляется и другой расизм, иначе он быть не может и это, конечно, будет. Появилось выражение “антирасистский расизм”. Я думаю, это не вполне верно, расизм все равно расизм. И вот идеологи вот таких антироссийских, антибелых, антихристианских движений находят социальную опору в своих странах. Естественно, потому что уровень жизни очень различен у этих стран с тем, что называется “золотой миллиард” - Соединенные Штаты, Европа. А на это уже наслаивается разница религий, обычаев, нравов. Вот это я попытался сказать немного о том, как оно проявляется сейчас это крушение империй в бывших колониальных и зависимых странах. Другое. Как повлиял сам распад империй на сами метрополии… Он тоже, конечно, очень сильно повлиял. Экономическим структурам пришлось создавать новые связи с бывшими колониями. Внешняя и внутренняя политика подверглась очень большому пересмотру. Болезненный удар был нанесен по имперской ментальности, хотя она далеко не ушла в прошлое, и она вовсю сказывается и сейчас, с большим чувством обиды. Какая-то часть населения бывших метрополий все-таки испытала на себе чувство вины. Дальше. Большинству из тех европейцев, которые обосновались в колониях, пришлось уехать: в Алжире жил миллион 200 тысяч французов, еще на моей памяти, но им всем пришлось вернуться во Францию. В Анголе и Мозамбике жило 600 тысяч португальцев, им всем пришлось оттуда уехать. Идет отток белых из Зимбабве, началась эмиграция, правда, пака еще маленькая, из Южно-Африканской республики. И теперь, когда какой-то счет предъявляют страны развивающиеся Европе, то, в общем, Европа нередко уступает – во вчерашней или сегодняшней га зете можете прочитать, что из-за какого-то, простите меня, вшивого острова, на котором никто не живет, конфликт между Марокко и Испанией. Так вот, Европа Испанию в этом конфликте не поддержала. Правда, в целом, с момента распада империй жизненный уровень в Европе не понизился. Скорее, может быть, даже наоборот. И положение материальное оценивается как благополучное. Во всяком случае, не очень взрывоопасное. Но соседство обездоленных обязательно на благополучных народах скажется – изолированность тут невозможна. Вот все это и многое другое принес распад империй. Конечно, распад этот был неизбежен, он воспринимался всем миром, как что-то в общем очень хорошее, правильное, справедливое. Но вот ликвидация крепостничества в нашей стране в 1861 году была, безусловно, делом хорошим, а почему-то ведь Некрасов тогда написал так, что эта ликвидация крепостничества “ударила одним концом по барину, другим – по мужику”. Так вот, распад империй тоже ударил одним концом по метрополиям бывшим, другим по колониям. Ведь при империях существовала довольно понятная расстановка сил в мире. Было несколько центров силы. Будущее мира зависело оттого, как оно будет решено в Париже, в Лондоне, в Москве, в Нью-Йорке. Сейчас центров силы стало неизмеримо больше, предсказуемость того, что произойдет, намного снизилась. Многие проблемы в мире с распадом империй в мире превращаются в общемировые. Яркий пример – терроризм, он принял общемировой характер. Дальше – глобальные демографические перемены. Сейчас вряд ли в странах Африки, например, прирост населения три с половиной – ч етыре процента в год. Половина населения земного шара сейчас – это жители Китая и Индостанского полуострова. Это 3 миллиарда с небольшим. А удельный вес европейцев действительно, как писали в этом журнале, непрестанно падает. Такие прогнозы делают. Все понимают, что никаким прогнозам верить вообще особенно не нужно, особенно в цифрах, но тенденцию они все-таки показывают правильно. И вот в отношении Испании, например, прогноз такой – что если при нынешнем состоянии рождаемость сохраниться, то через полвека испанцев будет на 10 миллионов меньше, чем сейчас, а из тех, что останется, половина будет старше 65 лет. И так в большинстве стран Европы. Уже через четверть века Европа может потерять 40 миллионов человек. Нехватка трудоспособного населения из-за старения может превысить 100 миллионов человек. Я опять же говорю – совсем необязательно этим цифрам верить, но тенденция такая. Дальше. С распадом империй начался приток афро-азиатских иммигрантов в Европу. Легальных и нелегальных иммигрантов сейчас насчитывается 17 – 18, может быть, 20 миллионов человек. И считается сейчас, вот это вот заселение Европы афро-азиатским миром началось в 60-х годах. Почему оно началось? Из-за распада империй – эти люди в колониях имели имперские паспорта, они могли свободно приехать. В Европе был бум, понадобились мусорщики, понадобились люди на самые низкооплачиваемые работы. Затем бум кончился, но уже от этих людей Европа избавиться не смогла. Коль, канцлер германский, он ведь когда приходил к власти, уже теперь 20 лет тому назад, говорил так: “Я избавлю вас от турок, я откуплюсь от них, я им дам…” Никто, конечно, не уехал, и сейчас в Германии 4, может быть, 5 миллионов турок. Следующий этап был, когда Европа решила от них избавляться. Теперь наступает этап, когда Европа, во всяком случае, мыслящие люди, понимают, что они без них и не обойдутся. Теперь о нашей стране. Характер демографических перемен в нашей стране, в общем, не так уж сильно отличен от западно-европейским, пожалуй, только одним – перемены идут еще быстрее у нас, чем они шли в Западной Европе. У нас обычно говорят “утечка мозгов”. Я думаю, это неправильное выражение. Правильнее говорить “утечка энергии”, уезжают люди, как правило – они могут быть плохими людьми, как хотите – но уезжают люди энергичные. Кем когда-то заселялась Америка? Для того, чтобы бросить Европу, переплыть океан, начать новую жизнь, ты мог быть, я повторяю, человеком плохим, но ты должен был быть человеком неординарным. Это продолжается, конечно, и сейчас. И вот у нас идет сейчас эмиграция научных работников, прежде всего, программистов, компьютерщиков, математиков, физиков… Уехали сотни тысяч молодых женщин. БОльшая часть евреев и немцев из нашей страны тоже уже уехала – где-то три миллиона человек, если не больше. А в Россию идет перемещение жителей из других республик нашего постсоветского про странства. Существует прогноз, что через 20 лет в Москве и Петербурге треть населения будут составлять мусульмане – или даже до 40 %, а в российской армии будет 50 % мусульман. Опять же можно никаким цифрам не верить, но эти цифры были провозглашены в Российской Академии Госслужбы, которая существует при президенте Путине. И раз их все-таки опубликовали, значит считают, что им можно доверять… И так же в материалах этой конференции были снова опубликованы слова Джохара Дудаева, к которым нужно обязательно присмотреться. “Россия вбила нас в ислам”. Я думаю, что это то, над чем задуматься нужно. Теперь то, как должен изменяться, в общем, наш подход с изучению исторической роли имперского прошлого, к его возможным последствиям. В нашей отечественной науке всегда шла речь о зверствах колонизаторов и о национально-освободительной борьбе. Сам колониализм объективно научно изучался мало. Понимаете, вот когда газетчики слишком часто употребляют какие-то слова, эти слова теряют смысл. “Расизм”, “колониализм”, “империализм”, “сионизм” – они, в общем, не вызывают уже никакого стремления задуматься, что это такое. Это такой ярлык, как англичане говорят, лейбл. В отношении колониализма именно так произошло: понятие исчезло, осталось “колонист” – это какое-то зло. Вот что-то там очень плохое колонисты делали. Но если так подходить, то тогда не понять историю Европы за пять веков. Ведь, простите меня, за пять веков были люди в Европе, которые искренне считали, что они принесут добро народам Азии и Африки, ехали туда, как миссионеры. Что они, во чреве матери хотели как можно больше напакостить этим народам? Значит, если мы только так будем подходить, что колониализм – это однозначно ужасное зло, империя – это ужасно, простите, мы не поймем своей собственной истории. Когда я жил в Южно-Африканской республике, а провел я там шесть лет, тамошние белые говорили мне так: “Мы принесли сюда грамоту, просвещение, здравоохранение, науку, технику, электричество – без нас смертность была бы намного выше. И сколько варварских обычаев мы пресекли!” Вот говорят они так, но говорить так теперь не принято, а в этом все-таки тоже есть какая-то правда… Еще одно. Самое сложное в изучении империй, это вопрос о центробежных и центростремительных силах, о том соотношении центробужности и центростремительности, которое удерживало империи, а потом, меняясь, разрушило эти империи. Это соотношение, действует и сейчас – или сближает части распавшихся империй или, наоборот, еще больше отдаляет их друг от друга. Очень пристального внимания заслуживает история Австро-Венгерской империи. Сейчас все то, что делается в Боснии, Сербии, Хорватии, Черногории – то, что бурлит по сю пору, - это же результат распада Австро-Венгерской империи. С другой стороны, есть опыт Англии, в котором довольно много положительного, и вот на ее месте англичанам удалось создать Британское Содружество. Официально этого слова в названии нет, есть просто слово “содружество”. В него входит 54 страны, четверть населения Земли, треть мировой торговли. И, конечно, я не могу сказать, что между этими странами есть очень большое сцепление, но никто из этого Содружества уходить не хоч ет. Даже больше того, когда, допустим, правительство Нигерии вело себя, мягко выражаясь, нецивилизованно, то ему, этому правительству, пригрозил пальчиком Нельсон Мандела, южно-африканский лидер: “А мы вас выгоним”. Даже Англия сама на себя не взяла эту работу. И они несколько, знаете, умерили свои действия. Вот сейчас такое происходит в Зимбабве. Опять же, я не буду повторять, по газетам вы можете узнать, что там происходит. И опять же Зимбабве грозит Содружество: “А мы вас выгоним”. То есть, англичанам удалось все-таки использовать как-то общность языка, культурные связи, экономические связи, для того, чтобы как-то все-таки нормальные контакты между этими странами сохранились. И я думаю, что для нашего СНГ нужно сейчас изучать опыт Содружества – мы из этого опыта можем что-то для себя взять. Вот на наших исторических факультетах, я не могу судить выше сапога, и не могу говорить о социологических, экономических факультетах, но на истфаках изучают, в основном, Европу, Россию, Соединенные Штаты. То есть, одну шестую часть человечества. Что касается Азии, Африки, Латинской Америки – им уделяется очень мало внимания. Было недавно заседание ВАК (высшей аттестационной комиссии) по диссертациям и выяснилось, что диссертаций по Азии, Африке, Латинской Америке защищается неизмеримо меньше того, о чем я сказал. А если и дальше мы будем делать так, как делается сейчас, это значит, что мы эти страны знать не будем – а ведь их роль в мире все время увеличивается. Если мы не будем их изучать, то каждый новый Талибан будет для нас чем-то новым, как оно и было. Мы начали понимать, что такое Талибан, когда оно разразилось, а таких Талибанов будет еще достаточно много. Конечно, сейчас у нас несколько лучше, чем оно было несколько десятков лет том назад. Вот я принес учебник, по которому я учился. Вот такой учебник Новой истории издания 49 года, он действовал до середины 60-х, 20 лет по-моему. Новая история, это значит, время до 1917 года. Я просто хочу процитировать как там говорилось об Африке. Всего 2 странички было и говорилось о всей истории Африки на примере бельгийского Конго – как бельгийцы захватили Конго, потому что там много каучука, и заставили население сдавать каучук. Те деревни, которые его не сдавали, наказывали страшным совершенно способом. Я процитирую, как тут написано: “Если деревня не доставляла требуемого количества каучука, туда посылался карательный отряд. Иногда войска набирались из негров, прин адлежавших к племенам, у которых еще существовало людоедство”. Точка. “Им позволяли поедать неплательщиков каучуковых налогов”. Дальше итог подводится. “В момент захвата Конго там насчитывалось около 20 миллионов жителей. К началу 20 века, то есть, через 20 лет, осталось всего 8 – 9 миллионов”. Очевидно, авторы учебника считали, что они показали, какой был плохой колониализм. Колониализм позволял людям пожирать друг друга. Но нормальный школьник приходил как раз к противоположному выводу: если африканцы пожирали друг друга миллионами, правильно сделали европейцы, что приехали и немного как-то с этим разобрались. Из всего имперского прошлого для нас самое важное, конечно, судьба нашей собственной страны. И наши штудии и историков, и философов должны, конечно, в первую очередь способствовать налаживанию взаимопониманию на постсоветском пространстве и, в первую очередь, в самой Российской Федерации. Но ведь как оно получается. Вы придите на любой книжный развал, в любой книжный магазин. Сейчас полно книг об истории России, но я что-то не видел книг под названием “История Российской Империи”. А как же так? Значит, в общем, вот этой стороны я и знать не хочу? А такие книги нужны, все-таки это была общая история страны и с Украиной, и со Средней Азией, и с Прибалтикой, и с Кавказом и из этого можно вывести равнодействующую… Теперь особенно деликатный вопрос – был СССР империей или не был империей? За рубежом обычно считают, что был. У нас существует распространенная точка зрения, что не был. Но бесспорно, я думаю одно: население постсоветского пространства испытывает на себе очень многие из тех последствий, которые испытали на себе французы, англичане после распада их империй. Это обрыв связей, это растерянность, ущемленность имперского менталитета, это рост местного национализма повсюду. И демографические перемены и на Украине, и в Прибалтике очень похожи на западно-европейские. Так же национальные и религиозные… Так, очевидно, нужно присмотреться к чужому опыту, но пока что, в общем, мы мало очень делаем. Очевидно, нужно присмотреться к опыту Британского Содружества. Тоже пока что это, к сожалению, не делается. Сейчас на Западе существует точка зрения, что наши бывшие Среднеазиатские республики становятся все более похожими на страны Африки. То есть, в общем, проблемы их становятся все более похожими, и это, я думаю, правильно. А вот те настроения крайнего национализма, шовинизма, расизма, даже фашизма, который появляется сейчас в нашей стране, разве вот эти настроения такие уж особенные у нас, разве они отличаются резко от того, что происходит во внешнем мире? Разве они какие-то исконно-пасконные и домотканые? Да нет. Похоже на то, что там. Даже само слово “скин-хед” - что, оно русское? Названия организаций – как они называют себя – “Скин-лиджион”, легионов скинов. “Блад энд онор” - кровь и честь. “Восемьдесят восемь” – из Германии пришло. Какое любимое чтение у скин-хедов? “Майн Кампф” в первую очередь. Какой день больше всего отмечают? День рождения Гитлера. То есть, очень многое общее у наших фашистов и наших националистов с тем. И даже больше того. Я, говоря о скин-хедах, говорю о целой сети сходных с ними организаций. Они и силу-то свою видят в том, что они часть общемирового движения, движения белых людей. А ведь они пригласили к нам Дэвида Дюка – это один из руководителей ку-клукс-клана. И он тут заявление такое сделал: у нас в России население белых людей в процентах больше, чем в любой другой стране мира. Поэтому Россия должна быть оплотом белого человека. Все эти настроения тоже следствие распада империи и тех миграционных процессов, которые были. Это общее у нас с Европой. Но есть и, действительно, особенное. Наше особенное, в частности, в том, что в Европе это признают. Признают, что есть расизм, что есть шовинизм. Мы это никак не хотим признавать. Какие бы ни были у нас погромы в стране, все равно наши официальные власти склонны говорить: “Нет, это просто отдельные хулиганские выходки, не больше того. Вот только хулиганские и только отдельные. Самого настроения этого у нас нету. Ведь почти все посольства, аккредитованные в Москве, несколько недель тому назад явились в Министерство иностранных дел, и заявили общий протест против того, что у нас убивают африканцев, убивают азиатов и прочее. Что ж получилось? Приехала жена к послу Южно-Африканской республики, а молодые парни ей высказали на российском языке, что они думают о таких людях как она, после чего папиросу погас или о ее грудь. Дальше, человек, который лучше всех из людей с черным цветом кожи знает русскую историю и русскую культуру, человек с довольно сложным именем Диодонэ Гнаманку, западный африканец, он учился у нас в Университете Дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Он написал книгу о Ганнибале, арапе Петра Великого. Она издана сперва была во Франции, теперь у нас в серии “Жизнь замечательных людей”. Это человек, который молится Богу на российскую культуру. Напротив библиотеки Ленина его встретили двое парней и, простите меня, почти что поломали нос. У нас сосед со мною, профессор института стран Азии и Африки Московского Университета, профессор Фадх, кореец, ему сейчас 84 года, и его на улице поймали и избили только за то, что он кореец. Так вот, иностранные посольства заявили протест против этого, а мы все никак не хотим признавать. Это у нас “отдельные хулиганские выходки”. И ведь нас в чем обвинили – в том, что прокуратура потворствует, милиция потворствует, общественность у нас не протестует. Когда Ле Пен получил, простите меня, большое число голосов на выборах, то это вызвало такое возмущение в стране, что полтора миллиона французов вышли на улицы протестовать против этого, и на парламентских выборах уже ни один представитель его партии не попал в парламент. То есть, страна-то признает, что у нее есть расизм, но она против этого расизма и протестует. Мы и не признаем, и не протестуем. В наших газетах, журналах мы очень любим обсуждать тот национализм, который проявляется в отколовшихся от России республиках. На Украине сейчас фильм о Мазепе сняли – вы, очевидно, читали. Вот две улицы Львова – Пушкина и Лермонтова – переименовали в улицы имени последователей этого самого Бендеры. Многое, многое другое. Теперь, в Средней Азии и Казахстане притесняют русско-язычное население. В Прибалтике то же самое, на Украине и в Молдавии притесняют русский язык. Это мы все пишем, но, простите меня, что же получается? По всему постсоветскому пространству это есть, одна страна только, в которой этого нет, это Россия. Мы абсолютно чисты. Так бывает или нет? - Ну они же тоже не признают… Национализм… Давидсон: Тоже не признают, это Вы правы, да! (Смеется). Вы знаете, всегда нужно на себя обратить взгляд, а пусть они что хотят делают. Я приведу вам примеры того, что происходит у нас. Вот было социологическое исследование, с чем люди себя идентифицируют. Даются сведения за 89 и за 99 год – очень интересно. Значит, вопрос задавался так у нас: “Кем вы осознаете себя с гордостью?” Вот в 89-м году 211 человек гордилось тем, что они являются специалистом в своем деле, а через 10 лет только 23 человека гордятся своей профессией, зато тем, что они русские, стало гордится неизмеримо больше. Теперь вот я принес такую книгу, она называется “Казачий кулак против экспансии инородцев”. Она вышла в Москве большим тиражом – в Москве, а не где-нибудь. Тут жители Средней Азии называются только чучмеками, не все слова цензурные, поэтому не буду их произносить. Цитировать ее можно очень широко, но вот вам пожалуйста, например, о Казахстане как говорится: “Когда-то не было никакого казахского народа, а имелась ничтожная кучка дремучих родов, беспорядочно бродившая по степи, чуть ли не с каменными орудиями. А теперь, поди ж ты, разъезжает по заграницам кривоногий и плосколицый казах Назарбаев”. Простите, не очень прилично высказано, но все-таки. “Культура, каковою овладели казахи, есть культура русского народа, однако, опоганенная, испахабленная, облеванная и обосанная назарбаевскими сродственниками”. Хорошо… И теперь последнее. Дается проект, как можно воссоздать Советский Союз, как объединить республики заново. Вопрос задается так – есть ли выход? Выход, конечно, есть. Должна быть молни еносная война, она, конечно, окажется успешной, если применять максимум новейших военных технологий. Всесметающий удар по войскам, скажем, Казахстана и немедленная его оккупация, а затем для контроля над территорией опора на местное русское население с изоляцией туземцев – все это вполне по силам России. Две – четыре республики, с которыми она, Россия, расправится, если и не приведут к покорности остальных, то полностью сломят их моральный дух. В этой ситуации довершение процесса территориального воссоздания страны не составит труда. Бог с ним, что хотят могут писать в Молдавии и на Украине – меня не касается, но я не хочу, чтобы у нас это было. - А что это за издательство? Давидсон: Издательство называется так “Старая Басманная”. Такое издательство. Это издали в 98-м она вышла. Простите меня, вот вам я принес свежий, такой издается журнал “Русский хозяин”, в котором неизмеримо похлеще, чем в этом, просто я не могу это… Вы достаточно, наверное, начитались слов губернатора Краснодара Ткачева, который всех, чьи фамилии на –ян, армянские, все прочее – их вышвырнуть из страны. А его предшественник батька Кодратенко, который теперь заседает в Совете Федерации, он же очень хорошо сказал: “Русский человек никогда бы не додумался до гомосексуализма. Это сионисты нам привезли”. Вот именно то же самое в Африке говорится: “Африканцы никогда бы не додумались, - я цитирую, - до гомосексуализма, это белые люди им привезли”. Ну что после этого говорить? И, конечно, у нас растет национализм, он растет по всему миру сейчас и растет это у нас без всякого сомнения. А ведь нам же все-таки нужны добрые отношения и, простите, внутри нашей страны тоже, где есть Татарстан, где Башкортостан и так далее. Должны быть отношения с другими странами, с Азией, с Африкой, население которых становится все больше, удельный вес все больше, нам нужно с ними добрые отношения устанавливать. Простите, сейчас Москва и Россия не может обойтись без лимитчиков, даже в прагматической совершенно сфере… Поезжайте по окрестностям Москвы, кто строит дачи нашим новым русским? Таджики, в первую очередь. Так вот, если к этим таджикам так относится, значит, они уедут к себе в Таджикистан нашими врагами – надо нам это? И вот поэтому Путин в своем интервью три недели тому назад, в конце июня, сказал: “Мы должны избавится от национального чванства и великодержавного шовинизма”. У нас еще очень часто люди делятся на “наши” и “ненаши”. Вот Юнна Мориц написала стихотворение, разрешите, я вам прочту, оно мне понравилось: Когда все наши всех ненаших перебьют, А наших всех угробят все ненаши, Когда все те порубят всех неэтих, А все не те зароют тех и этих, Тогда этническое равенство берцовых, Голеностопных, тазовых, височных Не будет волновать дегенератов, Усопших в героической борьбе. И, самое главное, сейчас нужно понимать, пять шестых человечества – это люди, которых считают небелыми. И мы всегда привыкли думать так: “Россия – она громадная, а вокруг маленькие народы… Простите, сейчас в Иране уже больше 60-ти млн. человек, в Турции – больше 60-ти, Индонезия уже больше нас по численности. Уже Нигерия по численности подгребает к нашей стране, а через несколько лет будет больше нашей. Значит, все-таки со всем этим нужно считаться. Я в конце хочу напомнить ту карту, которую я так и не сумел вам показать, и что нужно, во-первых, научиться понимать эти народы и научиться с ними договариваться, а мы этого не умеем. Вот я сравниваю нашу Думу с Южно-Африканским парламентом. В нашей Думе можно, простите меня, женщин за косы таскать, можно друг другу плескать эту воду в морду, можно драться. Я почему-то этого в Южной Африке не видел. Вот в течение ряда лет во главе страны стоял Нельсон Мандела. Этого человека осудили на пожизненное заключение. Просидел он 27 лет. Он вышел из тюрьмы и первое, что сделал, он пошел к тому прокурору, который приговорил его к пожизненному заключению и сказал: “Так, давайте забудем прошлое, давайте вместе строить будущее”. Он собрал у себя вдов тех премьер-министров и президентов, которые были до него и считались создателями политики Апартеида. Мужчины-то не сохранились, мужчины, как известно, живут не так долго, как женщины, а вдовы остались. Он их собрал на об ед и сказал: “Давайте вместе строить будущее”. Когда должны были быть выборы в стране и партия зулусов, самый большой народ, 9 млн., отказались идти на выборы, он выступил по телевизору и сказал: “Я приеду к вам, я стану перед вами на колени, только приходите на выборы”. Его жена отказалась ему давать развод по политическим соображениям. И он, в общем, жил с другой женщиной, но в газете извинялся перед народом, говорил: “Я как президент должен показывать пример, а я живу в незаконном браке”. Вот мне бы хотелось чтобы у нас, среди наших лидеров, тоже были люди, которые бы так себя вели. Так что даже у этой страны есть чему учиться. Ну и заканчиваю. О каких бы я язвах постимперского мира не говорил, я сам считаю себя историческим оптимистом. Вот знаете, очень модно говорить: а в наше время как все плохо, ну конечно, никогда так плохо не было! А старики еще говорят: “А бывалоча в наше-то время было как хорошо!” Знаете, сейчас по всему миру люди живут дольше. Я , когда был школьником, я был самым высоким в своем классе, это была все-таки первая образцовая школа в Ленинграде. Сейчас, простите, если мы встанем, я думаю, половина из вас будет выше меня ростом. Так что, в общем, нужно смотреть, что мир, несмотря ни на что, как-то идет вперед. В своем выступлении я пытался, конечно, не то что открыть Америку – в этом зале, думаю, все люди достаточно грамотные, никакой Америки я открыть не могу. Я просто рискнул коснуться очень широкой и очень важной темы, которую охватить, конечно, одному человеку невозможно, и о каких- то вещах я говорил, может быть, не очень популярно, не очень лучезарно и приятно. В таком случае, я могу, знаете, напомнить один анекдот. В 37-м году, который пережил мой отец, и который, в общем, мальчишкой и я помню немножко, была такая очень грустная шутка: “Я отмежевываюсь от своих слов и все мое дальнейшее считайте двурушническим”. Так что если вы не согласны с тем, что я говорил – хорошо, я этого не говорил. Ну, ладно, это шутка. А под конец, чтобы немножко настроение было другое, хочу вспомнить… Один из моих профессоров как-то нам рассказал такую вещь. В 45 году, когда из эвакуации вернулись академики, кто-то из Свердловска, кто-то в Куйбышеве, кто-то из Ташкента, то правительство решило провести перепись, кто вообще сохранился-то и как. И там кроме все прочих пунктов, был пункт “Дата Вашего рождения”, и к этому давалась внизу сноска. Если вы родились в 20 веке, но до 18 года, то прибавляйте 14 дней, если в 19 веке – прибавляйте 13, а если в 18 веке, то прибавляйте 1 2. Очевидно, чиновники считали академиков долгожителями. Это была шутка, я хотел бы вам пожелать, чтобы именно так оно все и продолжалось. Спасибо большое за долготерпение. |