|
Границы познаваемого в истории Африки
Примерно 50 лет назад в тропические леса Конго проник венгр
Эмиль Гордей, состоявший на службе у бельгийцев. Этот человек не был похож
на других европейцев: его не интересовали ни каучук, ни слоновая кость,
ни дешевая рабочая сила; он искал только сведений о прошедших временах.
Долгим был его путь. Пройдя сотни миль от устья Конго вверх по течению
реки, Тордей оказался в сердце Африки. Потом он поднялся вверх по реке
Касаи, и прошел вдоль берегов Санкуру. Здесь, в центре материка, отрезанном
от остального мира непроходимыми буйными зарослями, путник набрел на племя
бушонго. И вот он сидит на лесной поляне в окружении вождей, делая заметки
в своей тетради.
Ради этого европейца - едва ли не первого, которого им довелось увидать,-
старейшины бушонго вспоминали легенды и обычаи своих предков. Особого
труда это для них не составляло: знать историю племени было их долгом.
Старики говорили долго. Они перечислили деяния 120 царей, начав с первого
царя - божества, удивительным подвигам которого их государство. обязано
своим возникновением.
"Великолепно, но история ли это? - думал Эмиль Тордей, занося в тетрадь
рассказы старейшин.- Можно ли установить, хотя бы приблизительно, время
царствования одного из этих монархов, связать его правление как-нибудь
с мировой историей?"
Энтузиазм ученого не ослабевал, и неожиданно его терпение было вознаграждено.
Повествуя о великих событиях прошлого,- вспоминал он впоследствии,- старейшины
дошли до девяносто восьмого царя Бо Кама Боманчала. В годы его правления,
рассказали они, не произошло ничего примечательного, если не считать случая,
когда в полдень внезапно исчезло солнце и на короткое время землю окутала
мгла.
Услышав об этом, я потерял контроль над собою. Я даже подпрыгнул. Мне
захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Старейшинам показалось, что
меня ужалил скорпион.
Лишь спустя много месяцев я узнал точную дату- 30 марта 1680 года. В этот
день полное солнечное затмение можно было наблюдать как раз на территории
государства Бушонго..."
Ошибки быть не могло: полное солнечное затмение произошло в этом районе
Африки на протяжении XVII и XVIII веков только однажды.
Открытие Тордея доказало, что тысячелетняя история народов Африки началась,
вероятно, еще в "доисторическую" эпоху - задолго до появления
письменных памятников. Именно этой эпохе и посвящена в основном данная
книга. Ее читатели убедятся, насколько далеко шагнула наука за 50 лет,
с тех пор как Гордей положил начало изучению африканской истории.
Однако для полноты картины необходимо заглянуть еще в более седую древность.
Что можно сказать о первых шагах человечества в Африке - о первых людях
или человекообразных существах, живших на заре истории?
Человекоподобные существа обитали в Африке миллион лет назад. 3а последние
четыре десятилетия там, главным образом в Южной и Восточной Африке, обнаружено
много окаменелых останков этих существ? Кем они были: человекообразными
обезьянами или обезьяноподобными людьми? Вопрос этот до сего времени остается
открытым, ибо "отсутствующее звено" между общими предками обезьяны
и человека и тем существом, которое дало жизнь Homo sapiens, все еще не
найдено.
В Африке на звание предка человека претендует множество существ. Несмотря
на различия между ними, эти древние обитатели Африки были бесспорно доисторическими
людьми, находившимися на той или иной ступени эволюции. По меткому выражению
профессора Раймонда Дарта, эти существа "балансировали на гpaни человеческого".
Находки в Восточной Африке позволяют даже предполагать, что Африка может
пролить свет на первые шаги разумного человека. Раскопки в Уганде и Кении
не только позволили обнаружить наиболее древесине останки Homo sapiens
(основываясь на результатах этих раскопок, некоторые антропологи утверждают,
что Африка была колыбелью человечества, и это утверждение до сих пор .еще
никем не опровергнуто), но. и дали основание предположить, что Homo sapiens
эволюционировал по нескольким линиям: как по линии менее жизнеспособных
и исчезнувших впоследствии предков человека - например, неандертальского
человека, так и по линии, приведшей к появлению современного человека,-
специфической линии эволюции, до сих пор еще никем не обнаруженной.
Когда все это происходило? Бессмысленно пытаться установить этапы такого
развития с точностью до года, ибо вереница этих тысяч и миллионов лет
уходит в такую даль, перед которой отступает даже самое живое воображение.
Единственное, что в данном случае можно сделать,- отметить отдельными
вехами некоторые еле заметные следы прошлого. Впрочем, если учесть все
препятствия, даже такая задача сама по себе представляет огромную трудность.
Ученые пришли недавно к соглашению относительно последовательности смены
климатов в Восточной Африке. Имеющиеся факты настолько многочисленны,
что ученые даже предпринимают попытки отыскать связь между ней и климатическими
изменениями в других частях Африки, а также в Европе. Считают; что в Восточной
Африке за последние 500 тысяч лет было четыре основных плювиальных, или
дождливых, периода. Допускается возможность, что эти четыре периода совпадали
с четырьмя основными стадиями ледниковой эпохи в Европе. На этом и построен
основной довод ученых в пользу того, что родиной homo saрiens был африканский
континент, ибо здесь каменные орудия найдены в отложениях, относящихся
к первому плювиальному периоду, тогда как каменные орудия в Европе покоились
в отложениях, образовавшихся значительно позднее, в процессе наступления
и отступления льдов. Таким образом, орудия, обнаруженные в Уганде, могут
оказаться самыми древними орудиями, которые когда-либо служили человеку.
Четыре плювиальных периода Восточной Африки названы в честь тех мест,
где были обнаружены следы , древнего человека: Кагеран, Камазиан, Канджеран
и Гамблиан. Но только о последнем из них, начавшемся примерно 12 или 14
тысяч лет назад, можно сказать нечто определенное. К тому времени homo
sapiens не только стал полноправным обитателем Восточной Африки и других
районов континента, но уже вступил в палеолит и был практически - в соответствии
с уровнем плювиального периода - современным человеком. Он уже давно мог
не опасаться соперников - он оказался жизнеспособнее. Он также перестал
бояться врагов, которых научился убивать, заманивать в ловушки и даже
приручать. В начале гамблиана в Африке исчезли последние "конкуренты"
современного человека: эволюция неандертальца, родезийского человека и
других зашла в тупик. С эпохи каменного века история человечества приобретает
зримые очертания. И хотя многое еще неизвестно, бесспорно одно: именно
в тот период окончательно сформировался тип человека, научившегося успешно
приспособляться к окружающей среде.
Потомкам палеолитического человека оставалось лишь использовать заложенные
в них возможности: размножаться, мигрировать и заселять землю.
Линии миграции
Если говорить о расселении человека в плане геологической
истории земли, можно сказать, что в Африке, как и в других частях света,
оно началось только вчера. Однако в масштабе человеческой истории тысячелетия,
прошедшие с тех пор, составляют такой солидный срок, что для ученых пути
этого расселения и условия, способствовавшие ему, относятся только к области
остроумных догадок. Как же выглядели люди гамблианского периода? Скорее
всего, они не походили на современных африканцев, за исключением, быть
может, бушменов Калахари и пигмеев Конго, Возможно, они были прямыми потомками
тех ловких охотников небольшого роста с необычным для нас строением черепа,
которых антропологи относят к бушбоскопоидному расовому типу, а иногда,
умело избегая всякого намека на определенность, называют этот тип боскопоидом.
Как бы то ни было, эти люди переселялись, размножались и выживали, и следы
их можно обнаружить во многих районах африканского континента. Примерно
в V тысячелетии до н. э. в Африке появились. новые антропологические типы;
наиболее важным среди них следует считать негроидный. Его первые следы
обнаружены пока почти на одних и тех же широтах континента: окаменевший
череп и кости скелета найдены на стоянке среднего палеолита неподалеку
от Хартума (Судан); другой череп и несколько костей извлечены из-под толстого
слоя глины в Асселаре, примерно в 300 километрах к северо-востоку от Тимбукту
(Западный Судан) . Эти народы, эти "негры" (ибо точные расовые
определения здесь совершенно невозможны), бесспорно, стали многочисленнее
после V тысячелетия до н. э. Результаты исследований почти 800 черепов,
обнаруженных в долине верхнего Нила, на территории додинастического Египта,
т. е. датируемых примерно IV тысячелетием до н. э., показывают, что по
крайней мере третья часть этих черепов принадлежала неграм или, вернее,
предшественникам тех негров, которые населяют Африке сейчас. Исследование
языка также в известной мере подтверждает точку зрения, согласно которой
предки нынешних африканцев играли важную роль среди народов, создавших
цивилизацию древнего Египта. 1958 год, когда французский исследователь
Сахары Анри Лот возвратился в Париж с интереснейшей коллекцией копий наскальных
картин и рисунков, принес новые красноречивые доказательства только что
высказанному предположению. Устроенная Лотом выставка произвела огромное
впечатление. Перед нами раскрылись новые страницы из истории древних обитателей
великой африканской пустыни. Разнообразие стилей рисунков говорит о том,
что пустыню населяли многие народы, сменявшие друг друга в течение бесчисленных
тысячелетий. Мы увидели и великолепные рисунки животных, и психологический
портрет (этот термин можно употребить с полным основанием), и сцены битв
на колесницах; изображения богов и богинь, которые, без сомнения, заимствованы
в древнем Египте, а также масок и фигур, которые, не менее бесспорно;
не имеют к Египту никакого, отношения. Многие из этих картин созданы негроидными
народами примерно в IV тысячелетии до н. э. До нас словно донесся из глубины
веков голос забытых народов. Раньше предполагалось - об этом необходимо
упомянуть, чтобы показать сложность заселения древней Африки,- что история
Сахары в бытность ее плодородной равниной подразделялась на четыре основных
периода. Во время первого, самого раннего, ее населяли охотники, на смену
которым впоследствии пришли скотоводческие племена. Они - или их преемники
- приручили лошадь примерно за 1200 лет до н. э. Благодаря открытию Лота
эта сухая схема дополнилась множеством деталей и внезапно стала яркой
и живой картиной. Основываясь на заметных изменениях в стиле рисунков,
французский ученый устанавливает не менее 16 различных народов, населявших
Сахару в период между охотниками и скотоводами. "Этот факт,- говорит
он,- поражает и буквально опрокидывает привычные взгляды, так как до настоящего
времени казалось невероятным, чтобы Сахара знала столько народов".
Напоминание о том, как неимоверно сложно воссоздать картину заселения
древней Сахары (и не только древней Сахары), очень полезно для понимания
трудностей, связанных с определением основных путей миграции в Африке
и выявлением народов, которые шли этими путями. Бушмены, встречающиеся
сейчас в Африке довольно редко, могут оказаться единственным связующим
звеном с "боскопоидным" населением древности. Негры, безусловно,
также древнейшие жители Африки. Однако этими двумя типами древних африканцев
дело не ограничивается. В Африке издавна живет еще один тип человека:
сегодня его можно узнать главным образом по особенностям языка, но некогда
он обладал свойствами, отличавшими его как от негра, так и от боскопоида.
Это хамиты.
У хамитов "белое" происхождение: они ведут его, видимо, от "кавказской"
расы, прародительницы большинства европейских народов. Однако это было
так давно, что всякая попытка приложить к древним хамитам и. неграм современный
термин "белые и черные" совершенно бессмысленна. Антропологи
обычно говорят о двух основных группах хамитов в Африке - восточной и
западной. Их появление в Африке окутано таким же туманом, как и появление
негров. Подобно неграм, они могли быть аборигенами Африки, а может быть,
их родиной была Азия и в Африку они мигрировали позднее. Некоторые ученые
вообще сомневаются в том, что: эти древние "хамиты" когда-либо
населяли Африку. В своей блестящей и весьма убедительной работе, посвященной
классификации африканских языков, американский ученый Д. Гринберг предлагает
отказаться. от самого термина "хамиты". По его мнению, народы
Южной и Центральной Африки, говорящие на банту, принадлежат к той же великой
семье, что и народы Западной Африки. Однако большинство ученых продолжает
придерживаться "хамитской гипотезы", и вопрос, о том, какой
из "древних народов" предшествовал другому, до сих пор остается
открытым.
Впрочем, какова бы ни была последовательность миграций, почти несомненно,
что смешение бушмена (или боскопоида) с негром и хамитом в более или менее
отдаленном прошлом привело к появлению предков большинства современных
африканцев. Таким образом, готтентоты Южной Африки, видимо, обязаны своим
происхождением бушменам и хамитам, многочисленные же народы языковой группы
банту произошли от смешения негров, хамитов и, в меньшей степени, бушменов.
Существует также множество других возможных ила допустимых вариантов смешения
рас. И хотя современные хамиты заселяют большую часть северо-востока континентальной
Африки, народы языковой группы банту преобладают на южной половине континента,
а "чистые негры" живут большей частью в Западной Африке, они
отличаются друг от друга главным образом языком и малосущественными антропологическими
характеристиками. Это отличие лишь в очень малой степени указывает на
время миграции и границы расселения того или другого народа и, уж конечно,
совершенно ничего не говорит о "полноценности" или "неполноценности".
Последнее обстоятельство следует особенно подчеркнуть, ибо мнимое превосходство
хамита над негром, иными словами белого человека над черным, часто составляло
и все еще нередко составляет "само собой подразумевающуюся основную
предпосылку", как удачно, хотя и совсем по иному поводу, выразился
в 1905 году Холмс, член Верховного суда США. Эта предпосылка абсолютно
беспочвенна как по отношению к древней истории Африки, так и к ее сравнительно
недавнему прошлому. Основной фактор эволюции человека в Африке, как и
во всех других частях света,- не его расовая принадлежность, а условия
окружающей среды. В мире просто не существует фактов, на основании которых
можно было бы доказать или хотя бы допустить мысль, что негры, обитай
они в Северной Африке, а не в Центральной, преуспели бы меньше египтян
или берберов Нильской долины и побережья Средиземного моря (народов в
основном хамитского происхождения).
В более поздний период истории скотоводческие племена хамитов вторгнутся
в Восточную Африку, населенную по преимуществу земледельческими племенами
негроидного, боскопоидного или смешанного происхождения, и установят там
более отсталую общественную
систему по сравнению с существовавшей ранее. И все-таки миф о "превосходстве
хамитов", который иногда маскируют такими выражениями, как "само
собой подразумевающаяся основная предпосылка", миф о том, что негры
по своей природе принадлежат к низшей расе, отживает с большим трудом.
Ведь совсем недавно один известный антрополог, специалист по Восточной
Африке, анализируя обнаруженные в Кении следы первобытного народа, отметил,
что хамитское происхождение этого народа почти не- вызывает сомнений,
если не считать "трудно объяснимой загадки, почему такой цивилизованный
народ, как хамиты, стал бы обитать в таких широтах". Это все равно,
что сказать, будто такой цивилизованный народ, как ирландцы, не стал бы
жить среди болот. Ведь причиной определенных достижений ирландцев как
и любого народа Африки, на пути к цивилизации и прогрессу была вовсе не
расовая принадлежность, а условия окружающей среды.
Есть еще одна причина, заставляющая подчеркнуть это обстоятельство. Как
часто достижения человека в Африке - достижения африканцев - объявлялись
заслугой каких-то мифических "пришельцев извне". И не только
хамиты дали повод говорить о "само собой подразумевающейся "основной
предпосылке" -.врожденной неполноценности африканца (или негра).
Когда в течение последних 50 лет на африканской земле обнаруживали какое-нибудь
замечательное творение человека, для объяснения тут же привлекали целые
сонмы неафриканских (или во всяком случае ненегритянских) народов. Сооружения
Зимбабве в Родезии приписывались древним финикийцам. Творцами "Белой
дамы" из Брандберга в Юго-Западной Африке считались художники древнего
Египта. Греки или португальцы фигурировали в качестве вдохновителей и
наставников тех, кто создавал изделия из терракоты и бронзы в средневековой
Африке. Не были забыты даже хетты. Но сегодня ни у кого уже нет сомнений,
что все эти феноменальные творения рук человека - памятники самобытной
африканской культуры.
Проблема отсталости и прогресса - даже там, где она действительно существует,
а не представляет собой просто домыслы европоцентрического мышления -
решается не по признаку расовой принадлежности. Ключом к пониманию этой
проблемы служат условия окружающей среды. Именно поэтому даже в тех случаях,
когда африканские народы заимствовали что-либо извне, заимствованное -
будь то приемы ремесел или догматы новой веры - всегда претерпевало изменения,
приспособлялось к условиям окружающей среды, приобретало свою специфику
и в конце концов становилось чисто африканским.
Как достижения, так и неудачи всегда приводят к одному и тому же сложнейшему
и бесконечно интересному источнику - взаимосвязи человека и окружающей
среды.
Пустыня как естественный барьер
Незадолго до начала IV тысячелетия до н. э. Сахара начала
терять свой зеленый покров. Огромные реки, катившие свои воды на юг, к
Нигеру, и на восток, к Нилу (высохшие русла этих мертвых рек существуют
по сию пору), иссякали и исчезали. Озера мелели. Люди уходили с обжитых
мест.
Существует множество свидетельств этих трагических перемен. Хартумские
негры раннего палеолита - люди, заложившие основы Нильской цивилизации
и изготовлявшие сосуды еще до того, как их научились делать в Иерихоне,
первом из известных миру городов,- жили у реки, которая во время наводнений
поднималась на четыре - девять метров выше того уровня, что наблюдается
при паводках сейчас. Они умели вырезать из кости зазубренные наконечники
для копий, а позднее научились изготовлять удивительно остро отточенные
гарпуны с несколькими зубцами и отверстием в рукоятке. Почти такие же
гарпуны встречаются в районе Вади-Азауак, отстоящем на две тысячи миль
к западу: от Нильской долины,- там, где сейчас лежат мертвые пески Сахары.
Известно, что еще в Ш тысячелетии до н. э. на пастбищах Нижней Нубии паслись
огромные стада скота. Это тот самый район, где, по словам Оркелла, в настоящее
время условия настолько суровы, что владелец водяного колеса, приводимого
в движение мулами, с трудом может прокормить круглый год одного-двух животных".
Всякий, кому придется побывать в диких местах к западу от Нила, заметит
среди песка и камней русла вади - древних рек. Некогда полноводные, теперь
они сухи, как воздух пустыни.
Непосредственные причины этого длительного и безжалостного процесса, продолжающегося
до сих пор, неизвестны. Однако он, безусловно, начался в эпоху тех великих
катаклизмов, которые оттеснили тропики к экватору, управляли наступлением
и отступлением гигантских ледников и установили направление бурь и циклонов.
Во всяком случае важно отметить, что Сахара, стала приобретать роль огромного
барьера на пути продвижения человека около пяти или шести тысяч лет назад,
то есть примерно в то самое время, когда началась миграция негритянских
народов и когда в Северной Африке складывалось оседлое земледелие. Став
препятствием на пути сближения народов, живущих к северу и к югу от нее,
пустыня оказала глубокое влияние на всю эволюцию человека в Африке.
Между всеми развивающимися цивилизациями Северной Африки, Ближнего и Среднего
Востока и Средиземноморья происходило интенсивное и почти непрерывное
общение. В районах, лежащих к югу от Сахары, человек в своем передвижении
также не встречал серьезных препятствий, так что негры или негроидные
народы расселились почти по всей территории Африки южнее Сахары. Но Юг
и Север все больше и больше отделялись друг от друга, и каждый из них
пошел по собственному пути развития.
Это общее положение нуждается в оговорках. Контакты между Севером и Югом
никогда не прерывались полностью. Караванные тропы и пути миграций тянулись
к югу от Феццана до Нигера или вдоль побережья Красного моря и далее вокруг
"Восточного рога" Африки - Сомалийского полуострова. Карфаген,
например, торговал с Западной Африкой, и только скрытность финикийцев
помешала потомкам выяснить, в каких размерах велась эта торговля и какой
район она охватывала. Лошадь и колесница были широко распространены в
Сахаре в течение нескольких столетий приблизительно после 1200 года до
н. э. Позднее здесь появился верблюд. И все же путь через пустыню был
долог и опасен. Даже в средние века немало арабов погибло, не выдержав
испытаний двухмесячного перехода через Сахару сквозь знойные пески от
колодца к колодцу.
Отсюда не следует делать вывод, что, не превратись Сахара в пустыню, человеческое
общество в континентальной Африке развивалось бы по образцу народов, населяющих
Средиземноморье. Этот обширный и многообразный континент неизбежно должен
был развиваться неравномерно и скачкообразно, одни народы могли опережать
другие в своем развитии. Сама природа африканского континента - леса и
равнины, здоровый климат плоскогорья и малярийные испарения болот, обилие
одних видов растений и полное отсутствие других - предопределяла неравномерность
и своеобразие форм развития.
И тем не менее превращение Сахары в пустыню - далеко не маловажное событие
в истории Африки. К северу от пустыни цивилизации свободно развивались
и воздействовали друг на друга, обогащаясь все новыми и новыми изобретениями,
конкурируя друг с другом и с культурами соседних народов, до тех пор пока
на протяжении столетий не проделали путь от примитивного состояния до
могущественных деспотий бронзового века. До народов, живших к югу от пустыни,
доносились лишь отголоски этой жизни, глухое и невнятное эхо, замиравшее
где-то вдали.
Вопрос о том, почему великие цивилизации прошлого возникли в долине Нила
или в Месопотамии, а не в Северной Европе или Южной Африке, при нынешнем
уровне наших знаний - только тема для интересных гипотез. Стоит, пожалуй,
задуматься над тем, что древние цивилизации складывались и развивались
в долинах рек, плодородные почвы которых орошались и обогащались естественным
путем. Это характерно для всех древних цивилизаций, как бы. они .ни отличались
друг от друга в остальном. Каждый год реки откладывали новый слой почвы
- и притом исключительно плодородной. В таких речных долинах кочевники,
открыв возможность добывать средства к жизни не только охотой и собирательством,
.но и земледелием, перешли к оседлой жизни. В процессе этого перехода
бывшим кочевникам нужно было научиться приемам обработки земли. Решая
эту проблему, особенно в тех местах, где реки ежегодно намывали новые
слои почвы, они попутно разрешали проблему получения излишков продовольствия.
Когда появились излишки продуктов питания - доселе совершенно незнакомое
явление,- появилась и основа для торговли. Но торговля в свою очередь
усиливала тенденцию к оседлости, а оседлость порождала специализацию,
разделение труда, рост городов. рост городов приводил к зарождению цивилизации,
появлению централизованной власти - автократии, доходившей зачастую до
обожествления личности правителя, как это видно на примере Египта в период
бронзового века и других государств. древности. Потребовалось умение считать,
хотя бы для того, чтобы знать, сколько товаров жрецы фараона хранили в
его житницах и складах. А появление способов вычисления привело в свою
очередь к появлению письма. Этот сложный и далеко не автоматический процесс
развития установлен археологами на протяжении последних 50 лет - эры революционных
открытий в археологии. И если точный порядок событий остается еще не выясненным,
общий ход всего процесса можно считать установленным.
К югу от пустыни, на землях, почти наглухо отрезанных от цивилизаций древнего
мира, события развивались по-иному. Условия для расселения в долинах рек,
оказавшие решающее влияние на развитие Ближнего и Среднего Востока, Индии
и Китая, по всей видимости, отсутствовали в континентальной Африке. И
дело не только в этом. Земли здесь были настолько обширными, что не возникало
желания создавать запасы пищи. Когда дачи становилось мало, древние народы
просто переходили на другое место. И позднее, когда успехи земледелия
и применение орудий труда "железного" века создавали большую
плотность населения, чем данная территория могла прокормить, происходило
то же самое: часть племени отпочковывалась и уходила в другие места.
Переселенцы чаще осваивали целинные, никем незанятые земли, но иногда
им приходилось сталкиваться с более ранними пришельцами или кочевниками.
Тогда процесс перемещения начинался сызнова и продолжался до тех пор,
пока мигрирующие племена постепенно не оседали в лесах и на равнинах.
От этой простой схемы есть большие и явные отклонения. Тем не менее к
ней стоит прибегнуть, потому что она помогает объяснить и мотивы, вызывавшие
заселение древней Африки, и процесс этого заселения. Ныне мы знаем историю
многих племен. Каждая история неизменно повествует о долгих странствиях
и обживании нового места. Достаточно часто в ней упоминается о переселении
с севера или востока. Общий ход миграции, по всей вероятности, характеризуется
направлением с севера на юг.
Таким образом, к югу от пустыни наблюдалось беспрерывное и все более ускоряющееся
движение людского потока через континент, движение, которому не мешали
ни огромные горные хребты, ни бескрайние пустыни. Даже через густые леса,
окружающие бассейн Конго, прокладывали свой путь в незапамятные годы безвестные
племена африканцев. Бесчисленные, как мириады планет в темном южном небе,
они шли на юг, на запад, потом возвращались и поворачивали на восток,
на север, словно следуя по каким-то таинственным орбитам, о которых нам
ничего не известно.
Гиганты и герои
Почти все народы, населявшие континентальную Африку полторы
тысячи лет назад, исчезли. Память о них осталась лишь в легендах о древних
предках - могучих мужах с сияющими глазами, наделенных беспримерной отвагой,
открывших в незапамятные времена неведомые страны. Эти люди стали героями
эпоса: африканских народов, и их имена окружены таким же ореолом, как
имена Феина и Беовулфа среди европейцев. Даже теперь легенды об их сказочных
подвигах поражают, воображение.
"He ведая страха, эти люди пробирались туда, где еще не ступала нога
человека",- рассказывал Грею старейшина племени буньоро из Уганды
о первооткрывателях "Бахвези", живших во времена средневековья.
"Никто не мог выдержать их взгляда,- добавляет легенда,- ибо глаза
их сверкали подобно солнцу".
Лебеф говорит, что сао, обитавшие в древности на берегах озера Чад, "предстают
перед нами в легенде, как гиганты, наделенные невероятной силой. Одной
рукой они перегораживали течение рек. Их голоса были такими громкими,
что доносились из одного селения в другое. Птиц словно ветром сдувало,
когда кто-нибудь из великанов кашлял. На охоте они за день проходили сотни
километров, а убитых слонов и гиппопотамов, легко вскидывали на плечи
и относили домой. Их оружием были луки, изготовленные из стволов пальмы.
Даже земля носила их с трудом... До сих пор в честь этих великанов устраиваются
великолепные празднества".
Вряд ли нужно говорить, что легенды не дают сведений о первых поселенцах.
В легендах одно наслоен накладывается на другое. Все, что мы можем сделать,-
это осторожно "соскабливать" слой за слоем. Такое "соскабливание"
позволяет заглянуть в прошлое многих народов банту, составляющих сейчас
большинство населения Центральной и Южной Африки, на 300 - 400 лет, а
иногда, как, например, это удалось, Эмилю Гордею в отношении бушонго,
даже глубже. Многие народы центральных и южных районов материка обосновались
там, видимо, в течение последних нескольких столетий, но некоторые появились
сравнительно недавно, вытеснив родственные им народы или смешавшись с
ними.
История племени бушонго представляет собой пример, древнего расселения.
Это племя проживает в районе реки Санкуру, по-видимому, уже 700 или 800
лет. Оно создало развитый общественный строй, выработало высокую и своеобразную
культуру, которой присуща высокая степень художественного мастерства.
Примером противоположного типа может служить сала - одно из племен народа
ила-тонга, обитающего в Северо-Западной Родезии. История племени напоминает
историю многих других племен, переселившихся сравнительно недавно. По
словам Джаспана, "история племени сала ведется примерно с 1820 года,
когда вождь племени- женщина, по имени Намумбе, пришла из района к северо-востоку
от Лусака и основала селение... Она умерла, очевидно, в 1835 году. Ей
наследовала ее сестра Манинга, которую вскоре сверг сын Намумбе Чонго...
Он установил налог на всю слоновую кость и на все шкуры животных, убитых
его подданными".
Что вызывало распад одних и образование других племен и племенных групп,
объединявших нередко самые разнородные элементы многих племен? Ответ на
этот вопрос дают легенды. Хорошим примером может служить история народов
Южной Лунды и родственных им народов Нижнего Конго. "Первое крупное
переселение. из государства Лунда,- пишет Мак-Куллох,- произошло тогда,
когда его покинули Чингули и Чиниама, братья Луеджи - верховной правительницы
Лунда в 1590 - 1610 годах. Братья и их сторонники оставили страну примерно
между 1590 и 1625 годами, Одной из причин их ухода, как можно предположить,
основываясь на сказаниях, было недовольство тем, что власть унаследована
их сестрою... Чангули ушел на запад и в конце концов стал родоначальником
племени бангала, заселившего Северную Анголу и западную часть Бельгийского
Конго. Чиниама направился сначала к югу, а затем повернул на запад. Он
и его сторонники положили начало племенам луэна, чокве и лучази".
Процесс образования племен был сложным и длительным. Элленбергер писал
в 1912 году об истории народов Бечуаналенда: "Напо, младший брат
Мочули, не желая, как он выразился, жить подобно тростнику в тени большого
дерева, покинул владения своего старшего брата и направился к югу. Это
произошло в конце. XV века..." Несколько лет назад Шапера добавил.
к этому сообщению, новые штрихи: "С некоторой уверенностью можно
утверждать лишь то, что цвана (ныне проживающие в Бечуаналенде.- Б. Д.)
населяли восточную половину страны уже с 1600 года н. э." В течение
последующих двух столетий "каждая из существующих родовых ветвей
давала все новые и новые. побеги. История племени цвана богата расколами,
Обычно недовольный член семьи вождя вместе со своими сторонниками уходил
в дальние края, где возникало независимое племя, получавшее свое название
по имени вождя".
Указанные выше даты, хотя и приблизительны, без сомнения, близки к действительности.
Однако эти примеры, взятые наугад из истории миграции, не должны привести
читателя к ошибочному заключению, что на африканском континенте происходило
только механически повторяющееся перемещение людей в пределах одного,
вырождавшегося и неспособного к изменению и росту, социального строя.
Развиваясь каждая своими особыми путями, эти энергичные и жизнеспособные
народности проявили большую изобретательность и смогли выжить и утвердиться
в местах, которые никому прежде не удалось освоить. Некоторые из них достигли
высокой и своеобразной культуры. Бушонго являет нам выдающийся, хотя и
не единственный пример такого рода. Эти народности вышли победителями
из схватки с силами природы и научились "сосуществовать" с нею.
Термин "примитивные" к ним можно применить только условно, в
узком и сугубо специальном смысле.
Именно этой точки зрения придерживался в своих комментариях Эмиль Гордей.
Вот что он писал о Дамба Болонгонго, который стал царем бушонго около
1600 года н. э. и, по рассказам, распустил регулярную армию, и наложил
запрет на применение дротиков во время войны. "В самом начале XVII
века в Центральной Африке правил царь, который осуществил завоевания лишь
в области культуры, общественного благосостояния и социального прогресса.
Память о нем живет в народе до сих пор... Вероятно, он был поистине удивительный
человек". Здесь, конечно, сказался огромный энтузиазм ученого. Однако
его соображения относительно прошлого Центральной Африки - даже если на
них и лежит налет романтического идеализма - все же ближе к истине, чем
описания этого прошлого у других исследователей, увидевших в нем только
дикость и хаос.
Говоря о процессе миграции, следует подчеркнуть несколько важных моментов.
Если народы, населяющие континентальную Африку сейчас, ведут свое начало
от небольших групп людей, пришедших туда около четырех или пяти тысяч
лет назад, то, по-видимому, по-настоящему многочисленными эти народы стали
сравнительно недавно - может быть, в последние тысячу или полторы тысячи
лет.
Именно в силу самого факта этой миграции и расселения народов на протяжении
15 веков, предшествующих приходу европейцев в Африку, доисторический период
приобретает огромное значение. Вот почему, когда подлинная история африканских
народов будет в конце концов, вопреки сомнениям ученых мужей и домыслам
обывателей, восстановлена и написана, она расскажет о возникновении земледелия
на африканском континенте и особенно о том, как пришли африканцы к употреблению
металлов, в частности железа. Вот почему в данной книге постоянно подчеркивается
решающее значение и первостепенная важность этих вопросов. Ведь именно
земледелие и использование железа, давая человеку все большую власть над
природой, определяли необходимость и возможность успешной миграции на
новые, неведомые земли.
Трудно переоценить важность этих достижений. Африканские народы осваивали
новые земли и выживали, побеждая негостеприимно встречавший их континент,
выживали, несмотря на то что не всегда находили достаточное количество
съедобных растений, которые повсюду служили пищей человеку. Однако миграционный
процесс в какой-то мере сдерживал социальное развитие и переход от одной
формы общества к другой. Обладая постоянной возможностью продвигаться
дальше, ибо земля была столь обширна, а населяло ее так мало людей, эти
кочующие народы редко, а может быть, и никогда не переживали экономических
или социальных кризисов, которые содействовали изменениям в человеческом
обществе в менее обширных и более густо населенных районах. Охота, рыболовство
и обработка небольших земельных участков давали им средства существования.
А так как этих средств было достаточно, люди не стремились изменить установившийся
порядок вещей. Они переходили с места на место, охотились на антилоп,
которыми кишели леса и саванны, отыскивали новые пастбища, распахивали
и засевали новые земли.
Тем не менее жизнь этих народов не имела ничего общего с застоем, ибо
энергия била в них ключом. Они распахивали землю там, где ее никогда и
никто не распахивал раньше. Они добывали руду и выплавляли металлы, хотя
никто не мог показать им, как это делается. Они находили ценные лекарственные
травы. Они постигли секрет разбивки и искусственного орошения полей на
крутых склонах холмов. Они создавали новые и сложные социальные системы.
Они заимствовали все, что удавалось, у других, более передовых социальных
систем Севера, и переделывали, перерабатывали, добавляли, испытывали и
изобретали до тех пор, пока в конце концов не сложились самобытные ремесло
и искусство, философия, идеология и религия, образовавшие "негритянскую"
культуру (negritude современных народов Африки).
"Век металла" в Африке, который продолжался в течение последних
15 или 20 столетий, и есть, по существу, период образования современной
Африки. Этому периоду свойственна особая динамика роста и изменений, Он
создал .свои, чисто африканские культуры и цивилизации. "Век металла"
- центральная тема данной книги.
Но прежде чем перейти к основной теме, полезно оглянуться на седую древность.
В какой степени континентальная Африка обязана древним цивилизациям Севера
своими достижениями досредневекового и средневекового периода? Откуда
шло это влиянием На- сколько оно важно?
|