Арман Жандарбеков. Стабильности нет

 

Трудный выбор генерала де Голля, последнего из великих французов

Султан Акимбеков, "Континент", №2 - 2000, Алматы

 

Военный опыт Франции в Алжире сегодня весьма актуален для государств СНГ. Ведь именно там через 30 лет после обретения независимости в наиболее резкой и жесткой форме проявилось противостояние светского государства и политического ислама

 

В декабре прошлого года, когда волна критики политики России в Чечне со стороны Запада достигла апогея, свое слово сказал и патриарх американской внешней политики Збигнев Бжезинский. Бывший помощник президента США по национальной безопасности, автор культовой книги "Великая шахматная доска", в которой он подчеркнул особую роль континента Евразии в современной геополитике, в одном из влиятельных западных изданий посоветовал России вспомнить печальный алжирский опыт Франции.

Проведение параллелей между Чечней конца девяностых и Алжиром начала шестидесятых выглядит довольно смело и одновременно чрезвычайно рискованно. Слишком опасные сравнения могут возникнуть при проведении аналогий между войной, которую вела в своей североафриканской колонии Алжир Франция, и той антитеррористической операцией, которую сейчас проводят в Чечне российские войска. Для России мнение Бжезинского опасно прежде всего напоминанием о печальном конце военной операции Франции в Алжире и тех потрясениях, которые пережила в связи с этим политическая система Четвертой республики. Как известно, после бесплодной десятилетней войны против алжирских повстанцев, серии попыток военных переворотов в самой Франции и среди французских колонистов в Алжире Париж был вынужден пойти на соглашение с Фронтом национального освобождения (ФНО) Алжира и эвакуировать из этой страны армию вместе с полутора миллионами французских колонистов. В любом случае это была самая печальная страница в новейшей истории Франции. Ни одно европейское государство не переживало в пятидесятых, шестидесятых таких потрясений всей государственной машины, какие имели место во Франции в ходе алжирского кризиса.

Конечно, проводить прямые исторические параллели - вещь неблагодарная и часто несправедливая. Хотя вспомнить о том, что же на самом деле происходило в далеком Алжире 40 лет назад, было бы весьма полезно. Тем более что именно в декабре-январе 1959-60 годов, ровно сорок лет назад, в Алжире и Франции произошли драматические события, тесно связанные с именем последнего великого француза - президента Франции Шарля де Голля.

Франция после второй мировой войны очень тяжело переживала крах своей колониальной империи. Там, где прагматичные британцы полагали невозможным продолжение колониального управления, они отказывались от него, стараясь избежать чрезмерных нервных и материальных затрат. Эмоциональные же французы, напротив, цеплялись за свою колониальную империю даже тогда, когда это не приносило никаких реальных дивидендов. Достаточно вспомнить войны в Индокитае, закончившиеся разгромом французской армии у Дьенбьенфу и в Алжире.

Алжир, расположенный в Северной Африке прямо напротив средиземноморского побережья Франции, был жемчужиной французской колониальной империи. Здесь проживало больше французских поселенцев, чем в какой-либо другой колонии Франции. Нефтеносные районы алжирской Сахары осваивались французскими нефтяными компаниями. В Сахаре же прошли первые испытания французской атомной бомбы. Отказаться от Алжира казалось невозможным. Поэтому, когда сами алжирцы - арабы и берберы по происхождению, мусульмане по вероисповеданию, - начали вооруженную борьбу против французского присутствия, алжирский вопрос на долгие годы стал главной проблемой для Франции и французского общества.

Длительная вооруженная борьба в Алжире привела к беспрецедентному усилению роли французской армии. Армия вела изнурительную войну в Алжире против алжирских партизан. Постепенно из французских армейских генералов сформировалась самодостаточная политическая сила. Их постоянно раздражали политики в Париже, которые время от времени пытались найти хоть какое-то политическое решение алжирской проблемы. В ответ генералы делали жесткие заявления, призывая не отказываться от военных методов ее решения. Ситуация немыслимая в обычных условиях. Армия обвиняла правительство, парламент и политические партии в своих бесконечных поражениях в колониальных войнах. Недовольство в армейской элите было всеобщим. А если учесть, что тогда половина всей французской армии была сосредоточена именно в Алжире, то последствия были вполне предсказуемыми. До зимы 1959-60 годов в Алжире и во Франции, цивилизованной европейской стране, было предпринято несколько попыток военных переворотов.

В начале 1957 года генерал Фло хотел арестовать гражданских чиновников в Алжире и заставить командующего армией генерала Салана поднять мятеж во Франции.

В мае 1958 года президент Франции получил письмо от ведущих армейских генералов. В нем говорилось, что "переживаемый страной кризис показал наличие глубоких разногласий между политическими партиями по алжирскому вопросу. Вся французская армия, как один человек, будет глубоко оскорблена, если мы откажемся от этого национального достояния. Нельзя предугадать, что она предпримет в своем отчаянии". 13 мая 1958 года в Алжире начался мятеж. 24 мая алжирские мятежники захватили остров Корсику.

Алжирский кризис 1958 года сокрушил Четвертую республику во Франции и вернул к власти последнего из великих французов - генерала де Голля. В обстановке всеобщей растерянности и кризиса традиционных демократических институтов французы полагали, что сильный человек де Голль сможет разрубить алжирский узел. В самой Франции на референдуме 80% избирателей поддержали новую конституцию Пятой республики, построенную под сильного президента с самыми широкими полномочиями. Резко ограничивалась роль парламента и правительства. Можно себе представить степень растерянности, охватившей французское общество, если престарелый генерал де Голль рассматривался как новый мессия, способный вывести Францию из перманентного политического кризиса.

Имя генерала де Голля, героя французского Сопротивления времен второй мировой войны, у нас в стране известно очень хорошо. Гораздо меньше известна его деятельность как президента Франции, востребованного обществом в тяжелые для страны дни. В декабре 1958 года он был избран президентом страны, получив 75,5% голосов выборщиков. Сам де Голль вовсе не хотел отказываться от Алжира. Он хотел избавиться от алжирской проблемы. Он был прагматиком и понимал, что война против целого народа не может закончиться победой. Война только загоняет алжирскую проблему, а вместе с ней и саму Францию в политический тупик. Де Голль хотел компромисса. Но он же отдавал себе отчет, что компромисс возможен только на основе признания прав Алжира на самоопределение. 16 сентября 1959 года де Голль первым из французских политиков предложил алжирцам три пути самоопределения. Первый - это полная независимость и отделение от Франции. В этом случае, по мнению генерала, Алжир ожидают хаос и полная нищета. При этом Франция может обеспечить раздел территории страны с тем, чтобы сохранить за собой профранцузски настроенное население и сахарскую нефть. Второй путь - распространение на алжирцев всех прав жителей метрополии, что маловероятно, и третий - ассоциация. "Правительство алжирцев, управляемое алжирцами, опирающимися на помощь Франции".

Речь де Голля вызвала ярость армии и французских поселенцев в Алжире. Распространялись слухи об убийцах, посланных ими в Париж. В ноябре 1959 года в центре Парижа стреляли в известного левого деятеля, будущего президента Франции Франсуа Миттерана. 18 января 1960 года генерал Массю, командующий военной зоной Алжира, заявил, что армия ошиблась в де Голле и, возможно, откажется ему подчиняться в будущем. Де Голль немедленно сместил Массю со всех постов. 22 января на совещании по алжирскому вопросу главнокомандующий французской армией генерал Шаль потребовал от де Голля прекратить политические колебания и усилить военное давление на алжирских повстанцев. Президент резко отклонил все претензии и потребовал руководствоваться курсом на самоопределение. 24 января в Алжире начались массовые антипрезидентские демонстрации французских поселенцев. Мятежники занимают здания университета и строят баррикады. В ходе столкновений с полицией погибают 22 человека, около 200 ранено. Армейские десантники явно симпатизируют мятежникам и отказываются стрелять. Начинается "неделя баррикад" в Алжире.

25 января 1960 года созывается заседание Совета министров. Только де Голль решительно выступает за жесткие меры против мятежников. "Те, кто поднял руку против государства, не могут быть оправданы. Алжир сам решит вопрос о своем будущем", - заявлял президент. 29 января де Голль выступил по телевидению, где подтвердил принцип самоопределения Алжира и потребовал от военных восстановить порядок любыми средствами. Решительность де Голля сыграла свою роль. Мятежники разбежались.

Бурные события января 1960 года стали переломными в алжирской политике Франции. Потом еще были мятежи, взрывы бомб во Франции, покушения на жизнь де Голля, продолжались военные действия в самом Алжире. Но главное было предрешено в январе 1960 года. Сорок лет назад стало ясно, что Франция фактически приняла решение о вынужденном уходе из Алжира. И, когда 18 марта 1962 года были подписаны Эвианские соглашения о прекращении огня, о дальнейших отношениях Франции и Алжира то на всеобщем референдуме 90% французов одобрили это решение.

Позже де Голль говорил своим друзьям: "Когда я пришел в 1958 году, Алжир был уже потерян. Вы думаете, мне это было приятно? Я страдал еще больше, чем вы".

Проводить сегодня параллели между Алжиром и современной Чечней представляется неправомерным. Другая страна, другие условия. Но, тем не менее, существуют общие закономерности. Они бросаются в глаза. Если вспомнить хасавюртовские соглашения 1996 года, подписанные Лебедем и Масхадовым, то очевидно, что они встретили полную моральную поддержку уставшего от чеченского тупика и войны российского общества. Если бы тогда провели референдум, то подавляющее большинство россиян, несомненно, проголосовало бы за эти соглашения.

И вот тут начинаются различия. У французов в Алжире был соперник - Фронт национального освобождения, который смог обеспечить ответственное управление Алжиром. Тогда были другие времена. ФНО, вооруженный социалистической идеей, смог добиться объединения большинства алжирцев. О политическом исламе тогда ничего еще не было слышно. Алжир смог построить светское государство, при создании которого, кстати, многое было взято от Франции. И когда в девяностых в Алжире вспыхнул вооруженный конфликт между армией и исламистами, именно Франция наиболее последовательно поддерживала алжирскую армию и государство. Французский язык до сих пор активно используется в Алжире.

Чечня же так и не смогла воспользоваться предоставленным с 1996 года временем для организации ответственного управления и строительства государственных институтов. Это привело к новой войне, которая сегодня переживает свой очередной пик. Только теперь войну ведут генералы, которым надоели бесконечные поражения и которые теперь не стесняются высказывать свое недовольство политиками в открытом эфире. Как и французские генералы и офицеры в Алжире, российские в Чечне очень решительно говорят о предательстве. Поразительно, что после новогодней отставки Ельцина и назначения официальным преемником Путина в эфире НТВ один из генералов внутренних войск не только заявил о поддержке нового и.о. президента, но и фактически озвучил то, что, по мнению данного генерала, должен делать в Чечне новый хозяин Кремля.

Путин попал в довольно сложное положение. Он понимает, что его будущее напрямую зависит от успешного развития событий в Чечне. Значит, от действий тех генералов, которые сейчас не только ведут антитеррористическую операцию, но и являются проводниками российской политики на Северном Кавказе. Но он же отдает себе отчет в том, что чеченская политика Москвы все больше заходит в тупик. Есть и еще одна опасность для Путина - все более возрастающая политическая роль армии и ее генералитета. А это угроза вполне реальная и весьма опасная для современного состояния российской государственности. Последние маневры вокруг перемещений генералов Шаманова и Трошева наглядно демонстрируют, что проблема взаимоотношений и подковерной борьбы генералитета и политической власти в России стала действительностью.

Де Голль в свое время хотел добиться возрождения Франции и ради этой цели сбросил алжирский груз с ее плеч. Сейчас, несомненно, на повестке дня перед российской элитой и российским обществом стоит задача возрождения России. И теперь становится все более очевидным, что главным препятствием этому может стать чеченский тупик.

Алжирский опыт Франции весьма полезен и заслуживает сегодня самого пристального внимания со стороны не только России, но и других новых независимых государств. Тем более что именно в Алжире через 30 лет после обретения им независимости в наиболее резкой и жесткой форме проявилось противостояние светского государства и политического ислама, которое продолжается до сих пор. Политический ислам радикального толка стал реальной политической силой в Алжире, в том числе и вследствие ожесточенной войны с Францией за независимость и последующих социалистических экспериментов, в совокупности разрушивших традиционные системы власти в классических мусульманских обществах. Это сегодня самая актуальная проблема всех светских государств, которые входят в так называемый "исламский пояс". К этим странам относятся и Россия вместе с Казахстаном и другими странами Центральной Азии. В этом смысле чеченский тупик для России - это такой же тупик для Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана. Теперь уже очевидно, что от того, каким образом Россия сможет решить чеченскую проблему, зависит не только ее стабильность, но и безопасность на всем азиатском пространстве бывшего СССР.

Вернуться на главную