Василий Песков. Пыльные километры

Пыльные километры
Василий Песков, "Комсомольская правда", 13 апреля 2001

В Найроби(столица Кении) мы жили в гостинице, оформленной атрибутами былых путешествий по Африке. У стен и на полке красовались: воловья повозка, кожаные баулы, винтовки, бинокли, палатки, москитные сетки и обязательный пробковый шлем. Появись сегодня турист в таком шлеме, на него со смехом показывали бы пальцем. Нынче одеты все так, как одевались бы дома, отправляясь летом прогуляться за город: штаны-джинсы, ковбойка, на голову желательна полотняная шляпа, но люди с хорошей шевелюрой обходятся без нее.

В Африке жарко. Но куда терпимей, чем обычно пугают, - 29 градусов. (У нас в июле бывает иногда больше.) Правда, экваториальное солнце колючее, и в полдень все живое прячется в тень. Степь и саванна, как вымершие. Мало кого увидишь - все в норах или где-нибудь в холодке. Время фотосъемки - с восхода солнца часов до одиннадцати, а потом с трех - до заката. В это время жары не чувствуешь. А ночью, смотря где, а то и прохладно. В заповеднике Гора Кения настолько прохладно, что в палаточное бунгало приносили два запасных одеяла и грелку в постель. Грелку мы игнорировали, а одеяла под утро были не лишними - приют расположен в двадцати километрах от экватора, но высота - две тысячи метров.

БОЛЕЗНИ... О них в тропиках надо, конечно, помнить. Совсем недавно, когда все у нас упразднялось и разрушалось, посчитали: никакие прививки отъезжающим не нужны. Нужны! Нужна прививка от желтой лихорадки, нужны таблетки (профилактические) от малярии. Беречься надо от мухи цеце, она по-прежнему в Африке здравствует. Местные люди к болезням, ею распространяемым, стойки, а европейцы, азиаты, американцы могут заразиться сонной болезнью. Но все не так уж и страшно. Во-первых, муха есть не везде, во-вторых, лишь каждая двадцатая несет в своем теле опасный вирус и то лишь во время, когда возникает эпидемия сонной болезни. И, самое главное, болезнь эта сейчас излечима.

Трое из нас в Африке все-таки заболели, смешно сказать, банальной ангиной. Однако все объяснимо. Томимый жаждой, хватает бутылку с питьем, а хранилась она в холодильнике. Выходит, болели по собственной неосмотрительности.
Ну и два слова о гигиене. Воду следует пить только бутылочную, заводского разлива. Кроме как в бассейне, нигде купаться нельзя, и не только из-за того, что в Африке водятся крокодилы. Обязательно водой из бутылки надо мыть фрукты. Ну а порезы, чирьи, царапины, а также руки перед едой полезно спрыснуть отличным антисептическим средством - мирамистином, который есть сегодня в любой аптеке.

ДЛЯ ВСЕГО ЖИВОГО в Африке очень большая проблема - вода. В бутылках большинству местных людей она недоступна. Пьют ту, что добудут. У скважин, пробитых к подземной воде, очереди. За водою приходят издалека пешком, приезжают на велосипедах и уносят ее к жилищам, как драгоценность, в жестяных бидонах, в пластмассовых бочках, в тыквенных сосудах-колебасах.

Страдают от жары и животные. Многие ручьи и речки пересыхают в жару. На месте потока воды - сухое песчаное русло. Это бедствие. Слоны чувствуют под песком воду и роют ямы - напиться мутной воды, либо крушат баобабы, добывая влагу из их стволов (мы видели вековые деревья со сквозными дырками в древесине). За слонами следуют и другие животные, утоляя жажду из тех же ям.
Всюду, где остаются ручьи или речки, пруды и болотца, сразу же возрастает плотность всего живого: видишь белые стайки цапель, пеликанов, аистов марабу, водяных козлов, носорогов на водопое, жирафов, буйволов и почти везде в этой коричнево-красной мутной воде живут бегемоты. Но видишь их лишь чуть торчащими из воды. У гипо своя подводная жизнь - толкаются, хрюкают, а на поверхности, когда поднимаются вдохнуть воздуха, видишь лишь ноздри, уши, глаза. Иногда видишь и открытую пасть возбужденного дракой зверя или же спину его, на которой, как на островке, сидят птицы. Кормиться из воды бегемоты выходят ночью. На берегах хорошо видны пробитые ими тропы.

ДВА ГОДА назад я рассказывал по отдельности о крупных животных Южной Африки. В Восточной Африке они все те же - слоны, жирафы, львы, бегемоты. Упомянем о них мимоходом, а кое с кем познакомимся в этих записках.

Мимоходом стоит сказать и о тех, кто долго следить за собой не позволит. Гиены, к примеру. Их, судя по встречам, много (в Серенгети только более семи тысяч). Эти падальщики любят налегке бежать по дороге. Но сейчас же свернут, увидев близко машину, и побегут в травы, толчками подбрасывая неуклюжее, неопрятное тело. Но в одном месте двух гиен мы увидели возле самой дороги, причем у норы. Мать кормила детеныша и поленилась встать. Мы заглушили машину. Из норы тут же вылезла еще одна бестия и стала безбоязненно нас изучать. Простояли мы минут двадцать, и гиены стерпели наше присутствие - не убежали, не спрятались.
Повсюду много бородавочников. Это африканский вариант нашего кабана. Но сходство неполное. Бородавочник тощ и телом прогонист, спина прогнутая, живот висит. Но бородавочник - зверь очень резвый, деятельный, любознательный, вездесущий. Мы видели пробегающее семейство этих африканских свиней: мамаша впереди, папа - сзади, а между ними - детишки. У всех - у маленьких и больших - антеннами подняты кверху хвосты - не потеряться в траве. При опасности эти звери хоронятся в норах. Все семейство скатывается в убежище рылом вперед, и только замыкающий шествие папа пятится задом, выставляя наружу клыкастое рыло, похожее на ковш экскаватора, попробуй сунься!

В ПОСТОЯННОМ, тесном общении у животных разных видов возникают привязанности, выгодные нередко обоим партнерам. Птицы волоклювы и белые цапли постоянно сидят на спинах буйволов и слонов, выбирая из кожи клещей и взлетом предупреждая «хозяев» о близкой опасности. Жирафы и зебры часто держатся вместе. Жирафы со своей «колокольни» первыми видят опасность, а сообразительные зебры знают, что в этих случаях следует делать. Часто зебры объединяются с антилопами гну. Тут, как считают, есть у «лошадок» расчет: напавший лев скорее догонит не слишком резвую антилопу, а они убегут.
Иногда животные разных видов вступают в игривые отношенья. Мы в «Окне» публиковали недавно снимки игривой зебры и молодого слоненка. Зебра дернула партнера зубами за хвост, а слоненок ответил ей легким ударом по заднице хоботом. Наблюдали и такой случай: малыши павианов забирались на спину маленькой антилопы импалы - кататься. И та против милой забавы не возражала.

ДОЛГО СТОЯЛИ, наблюдая цесарку. Она была без птенцов и не спешила скрыться в траве, словно бы демонстрируя свое сизое в крапинку оперенье. Точно таких же цесарок снимал я на птичьем дворе в Подмосковье. Видно, не очень давно была одомашнена и расселилась на свету интересная птица.

У всех домашних птиц в природе есть пращуры. Дикие гуси на пролетах нередко смешиваются с домашними. Домашние утки - почти те же, что дикие. Дикие петухи - прародители всех петухов на земле - в индийском лесу (слышал сам!) кукарекают так же, как петухи где-нибудь в Курской области. Кстати, именно там, у Рыльска, в деревне Зеленый Гай, снимал я кур, которые даже в холодное время предпочитали, как дикие предки, ночевать не в курятнике, а на дереве возле дома. Американские индюки прилетают частенько из леса на птичьи дворы - ухаживать за индюшками, и фермеры это приветствуют - свежая дикая кровь.

НОЧНЫЕ приюты в нашем сафари - комфортабельные отели (лоджи) среди дикой природы. Вся жизнь тут рядом. Некоторые из животных льнут к людному островку, надеясь чем-нибудь поживиться. Однажды ночью я проснулся от сотрясенья «бунгало», как будто слон боком толкнулся в дверь. «Кто там?!» - крикнул я для острастки. В ответ - ни звука. Утром спрашиваю: что могло это быть? «Наверняка бабуин прыгнул на крышу с дерева», - ответил всезнающий наш шофер Дади.

Бабуины околачиваются возле каждой комфортабельной, надо сказать, ночлежки туристов. «Закрывайте окно - могут залезть бабуины», - обычная надпись в приютах.

Кое-где от набегов животных «островная цивилизация» окружена проволокой с несильным электрическим током. Этого вполне довольно - отпугнуть любопытных зебр, бородавочников, антилоп. Но только не бабуинов! Я видел, как главарь одной из их шаек, разбежавшись, птицей перелетел через проволоку и направился к закоулку, откуда шли аппетитные запахи кухни.

А в Серенгети, двигаясь вечером с ужина к месту ночлега, я услышал неожиданный крик англичанки, шедшей чуть впереди. Оказалось, гиена перебежала тропинку, чуть не задев престарелую дочь Альбиона.

НОЧЬ на экваторе наступает почти мгновенно. Заходя, солнце ныряет как будто в колодец - заря горит минут двадцать, не больше. И потом - темнота. Жизнь ночами где затихает, а где оживляется. Сидя на пороге ночлежного крова, слышишь обязательный звон сверчков, иногда вой гиены, иногда рыканье вышедших на охоту львов. Однажды ночью я долго решал задачу: коростель кричит или все же кто-то другой? Оказалось - цикады. И в этот же раз в траве у дорожки обнаружил зеленый живой огонек. Светлячок! Взял его в руки - такой же, как и у нас дома, небольшой членистый червячок с огоньком на хвосте. Положил находку на столик возле кровати и, вспоминая наши июньские ночи со светляками, подумал: сейчас там снега и морозно. «Наши» аисты, которых видели днем на кормежке возле воды, еще не мыслят о дальнем полете... Ночи на экваторе долгие - весь год напролет по двенадцать часов. О многом подумаешь, многое вспомнишь.

ОСТАНОВИЛИ машину у въезда в очередной приют. Подбежала собака и заинтересованно обнюхала, водя мордой по кругу, каждое колесо. Запахи! Машина привезла на колесах много дразнящих запахов. Для собаки были они как музыка.

ПОДЪЕХАЛИ к точке, обозначенной у шоссе надписью «Экватор». Тут взрослые люди резвились, как школьники: прыгали через воображаемый «обруч» Земли, фотографировались. Рядом какой-то предприимчивый африканец в маленьких склянках не очень успешно продавал «чудодейственную воду с экватора».