ФРЕДЕРИК БЕГБЕДЕР. 99 ФРАНКОВ

с директором по персоналу) и несколько креаторов, которые стараются хохотать как можно громче, чтобы еще больше походить на креаторов. Все поют, как в караоке: если не хватает слов, прямо на ходу придумывают новые. Все сплетничают и гадают, кто с кем будет спать в Сенегале. Октав многого ждет от туземных проституток, чьи прелести ему нахваливала Дороти ОЛири, приятельница-журналистка с Франс-2. Что же касается Одиль, то сия 18-летняя особа с голой спиной, ленточкой в волосах и джинсовой сумкой на шнуре уже надела пляжные шлепанцы и теперь сосет Чупа-чупс с кока-колой. И при этом размышляет о жизни. Как распознать среди других девушек 18-летнюю? Это нетрудно: у нее нет морщин и мешков под глазами, зато есть гладкие, по-детски пухлые щечки, а на голове - плейер; она слушает Уилла Смита и размышляет о жизни.

Одиль взяли на работу в качестве стажера-редактора, пока Октав лежал в клинике. Она обожает деньги и славу, но притворяется наивной простушкой. Нынешние девицы все таковы: пухлый приоткрытый ротик и восторженные глазки, как у Одри Марне в фотосерии Терри Ричардсона; в последнее время умело разыгранная невинность - верх искусства карьеризма. Одиль рассказывает Октаву, как однажды в субботу вечером она пошла - одна! - делать пирсинг языка:

- Знаешь, без всякой анестезии; татуировщик просто вытягивает щипцами язык наружу и втыкает иголки. Но, уверяю тебя, это совсем не больно, просто есть не очень удобно, особенно вначале, тем более у меня там все воспалилось и еда пахла гноем.

Она не снимает черных очков (это стекла с диоптриями) и читает исключительно англосаксонские глянцевые журналы (Paper, Talk, Bust, Big, Bloom, Surface, Nylon, Sleazenation, Soda, Loop, Tank, Very, Composite, Frieze, Crac, Boom, Hue). Она садится рядом с Октавом и снимает с головы плейер только для того, чтобы сообщить ему, что она больше не смотрит телик, разве лишь канал Arte время от времени. Октав спрашивает себя, какого черта он вообще тут делает (этот вечный вопрос он задает себе с самого рождения). Одиль указывает на гигантскую многоэтажку рядом с автотрассой:

- Гляди, вон Ситэ-4000, я там живу, возле Стад Де Франс. Ночью здесь такая красивая подсветка, прямо как в фильме Independence Day.

Но Октав не реагирует, и она пользуется его молчанием, чтобы обсудить с сотрудницей ее и свою эпиляцию:

- Сегодня утром я ходила к косметичке на лазерную эпиляцию, это жутко больно, особенно в промежности. Но все равно я рада, что меня обработали как следует.

- Вот кстати, напомни мне купить крем для эпиляции в аэропорту.

- А мы когда прилетим в Дакар?

- Где-то к полуночи. Я прямо из самолета двину в ночной клуб. У нас всего три вечера, надо их провести грамотно.

- Ох, черт, я забыла дома кассету, где Лара Фабиан!

- В самолете я всегда снимаю макияж, чтобы зря не сушить кожу; просто очищаю лосьоном, а сверху накладываю увлажняющий крем.

- А я занимаюсь маникюром и педикюром. Крашу ногти - сперва на ногах и, пока они сохнут, на руках.

Октав пытается собрать себя в кучку. Нужно привыкать жить без кокса, адекватно воспринимать действительность, интегрироваться в общество, уважать окружающих, выглядеть нормальным человеком. Он хочет ознаменовать свой выход из клиники чем-нибудь приятным. И потому запускает пробный шар:

- Девочки, а что, если нам с вами трахнуться прямо здесь - эдак без затей, на скорую руку? Они бурно негодуют, и это ему приятно. ;

- Вот псих несчастный!

- Да лучше сдохнуть!

Он улыбается.

- Напрасно вы отказываетесь. Девушки говорят да либо слишком поздно, когда парень уже отступился, либо слишком рано, когда их еще ни о чем не просили.

- А потом, я готов раскошелиться аж на пять кусков.

1| 2| 3| 4| 5| 6| 7| 8| 9| 10| 11| 12| 13| 14| 15| 16| 17| 18| 19| 20| 21| 22| 23| 24| 25| 26| 27| 28| 29| 30| 31| 32| 33| 34| 35| 36| 37| 38| 39| 40| 41| 42| 43| 44| 45| 46| 47| 48| 49| 50| 51| 52| 53| 54| 55| 56| 57| 58| 59| 60| 61| 62| 63| 64| 65| 66| 67| 68| 69| 70| 71| 72| 73| 74| 75| 76| 77| 78| 79| 80| 81| 82| 83| 84| 85| 86| 87| 88|