Роберт Ирвин. Арабский кошмар | |||||
тория, записанная в его сердце, в его печени и костях, и она излучает перед ним его будущее. Где-то во внутренностях каждого человека находится его судьба, болезненная, как почечный камень. Это кисмет. Это история, которая сочиняет человека. Из судеб одних людей получаются мелкие истории, из судеб других - великие, эпические. Большие истории пожирают малые. Все мы здесь, - сказал он, поглядев вокруг, - во всяком случае почти все - эпизоды в чьей-то истории. - Ничего не понимаю, - простонал Бэльян.- Все это так страшно и бессмысленно. Просто какой-то сплошной круговорот. И тут кто-то пронзительно вскрикнул. Все обернулись. Голова на одном из подносов говорила сквозь шелковую оболочку. - Быть гостем султана - всегда удовольствие, - говорила голова Кошачьего Отца, - даже только частично. - Дух, можно задавать тебе вопросы? - спросил монах. - Задавайте. - Дух, каково твое нынешнее состояние? - Я страстно желал сна, но даже в смерти не обрел его. - Как раз так и написано: "Не все мы уснем, но все переменимся", - отозвался монах. - Именно так. - Теперь скажи нам, что есть или был Арабский Кошмар? - Это болезнь, проклятие, страх и жестокий людоед - все в равной степени. - Возможно, и так. И все же едва ли он может быть какой-либо из этих четырех вещей в общепринятом смысле, ибо, кажется, можно жить у него в рабстве не только не теряя хладнокровия, но и благоденствуя. Быть может, это идея или метафора способа существования? Некоторое время голова молчала. Вейн между тем поднялся из-за стола и крадучись направился к каменному возвышению, на котором покоилась голова. Затем снова раздался приглушенный голос: - Это трудные вопросы. Вам хватает смелости предположить, что кошмар сей - всего лишь идея. Я не желаю вам противоречить. Задумайтесь, однако, ведь это идея, которая убивает, - если это идея. Султан дрожал. Вейн медленно продвигался вперед. Монах вновь перешел в наступление. - Это Кошмар убил венецианского художника, известного как Джанкристофоро Дориа? - Художник, коего вы назвали, погиб от рук своих бессердечных сообщников. Его уничтожили условия заточения в Аркане. Он умер от безумия, что таилось в нем. Он совершил самоубийство. Его убили с помощью колдовства. Его одолел Арабский Кошмар. Смерть его была предопределена, и более чем предопределена. В Алям аль-Митале всегда больше причин, нежели событий. Это порождает огромное давление. Некоторые из предопределений несовместимы. Больше мне нечего сказать. - Зачем ты преследовал англичанина по имени Бэльян после его приезда в Каир? Но голова молчала. Вейн уже добрался до возвышения. Сдернув шелк и подняв голову за редкие растрепанные волосы, он показал ее всему залу. - Мертвые не говорят. Уста эти сомкнуты навечно.- Потом, воскликнув: - Ста | |||||
1| 2| 3| 4| 5| 6| 7| 8| 9| 10| 11| 12| 13| 14| 15| 16| 17| 18| 19| 20| 21| 22| 23| 24| 25| 26| 27| 28| 29| 30| 31| 32| 33| 34| 35| 36| 37| 38| 39| 40| 41| 42| 43| 44| 45| 46| 47| 48| 49| 50| 51| 52| 53| 54| 55| 56| 57| 58| 59| 60| 61| 62| 63| 64| 65| 66| 67| 68| 69| 70| 71| 72| 73| 74| 75| 76| 77| 78| 79| 80| 81| 82| 83| 84| 85| 86| 87| 88| 89| 90| 91| 92| 93| 94| 95| 96| 97| 98| 99| 100| 101| 102| 103| 104| 105| 106| 107| 108| 109| 110| 111| 112| 113| 114| 115| 116| 117| 118| 119| 120| 121| 122| 123| 124| 125| 126| 127| 128| 129| 130| 131| 132| 133| 134| 135| 136| 137| 138| 139| 140| 141| 142| 143| 144| 145| 146| 147| 148| 149| 150| 151| 152| 153| 154| 155| 156| 157| 158| 159| 160| 161| 162| 163| 164| 165| 166| 167| 168| | |||||
|