Реклама:

ЗАКРЫТЬ

 

На главную

 

Роберт Ирвин. Арабский кошмар

lass="body3">Иерусалимского.

- Не пойму, кто вы и что это такое?

Но Вейн знал, кто он и что это за орден. Много лет назад он видел

рыцарей Лазаря на острове Родос, где их вождей взял под свое покровительство

куда более могущественный родосский орден рыцарей-госпитальеров. Орден

Лазаря был немногочисленным братством воинственных монахов, насчитывавшим

меньше сотни рыцарей, и многие из этих рыцарей были глубокими стариками. И

все же, как обнаружил впоследствии Вейн, они нагоняли неописуемый страх на

иноверцев, поскольку были Прокаженными Рыцарями, которые, как считалось -

без сомнения, ошибочно, - не испытывали боли в сражении. Внимательно

посмотрев на лицо Жана Корню, он увидел мерцающие белые пятна, похожие на

вживленные в кожу зубы.

- Сегодня мы собрались здесь, чтобы встретиться с тобой, правда,

ненадолго, ибо в городе нас ждет и другая работа. Мы хотим тебе кое-что

предложить.

Вейн хранил молчание.

- Мы с Фатимой, - спокойно продолжал Жан Корню, - надеемся, что взамен

ты сумеешь кое-что для нас сделать.

- Вполне возможно. Но сначала скажите мне, какое отношение имеет к вам

Фатима и где она?

Корню вскинул брови и многозначительно развел руками.

- К кому же ей еще прийти, как не к братьям Святого Лазаря? Ты ее

довольно быстро забыл, но Братство отнеслось к ней с большим вниманием.

От запаха и спертого воздуха у Вейна закружилась голова.

- Это неправда. Она ушла, ничего мне не сказав. Я не знал, клянусь. Где

она?

- И тебе, и нам известно, что клятвы твои ничего не стоят. Она в

соседней комнате. Все, что мы имеем сообщить, ты услышишь от нее.

Один из прокаженных рыцарей подошел к нему, чтобы проводить в соседнюю

комнату. Когда дверь распахнулась, в лицо Вейну ударил порыв такого густого

зловония, что от него, казалось, заблестел воздух. Он отпрянул, потом все же

вошел. Ему пришлось пригнуться, ибо потолок был очень низкий. Фатима стояла,

прижавшись к дальней стене так, словно плоть ее затвердела и впечаталась в

потрескавшуюся штукатурку.

Вейн заговорил:

- Ты хотела меня видеть?

- Нет, как раз наоборот.- Она с трудом шевелила губами.- Я образ, а не

тот, кто его вызывает в воображении. Ты знаешь, что я ничего не вижу, ибо

существую только в глазах других людей.

- Тогда скажи, Фатима, ради Бога, чего ты хочешь? Скажи.

- Ничего. Я ничего не хочу. Желаний у меня быть не может. У сестры

моей, пожалуй, одни лишь желания, но не у меня. Я всего лишь плод

воображения. Существуй я в действительности, я желала бы смерти Кошачьего

Отца, но я всего лишь плод воображения, а как плод воображения может желать

смерти своему творцу?

- Если ты плод воображения, то воображение, тебя создавшее, прекрасно,

- сказал Вейн, приближаясь к этому бледному, бесстрастному лицу.- Позволь

мне обнять тебя.

- Не надо. Ощущение будет не из приятных.- Она опустила глаза и дернула

1| 2| 3| 4| 5| 6| 7| 8| 9| 10| 11| 12| 13| 14| 15| 16| 17| 18| 19| 20| 21| 22| 23| 24| 25| 26| 27| 28| 29| 30| 31| 32| 33| 34| 35| 36| 37| 38| 39| 40| 41| 42| 43| 44| 45| 46| 47| 48| 49| 50| 51| 52| 53| 54| 55| 56| 57| 58| 59| 60| 61| 62| 63| 64| 65| 66| 67| 68| 69| 70| 71| 72| 73| 74| 75| 76| 77| 78| 79| 80| 81| 82| 83| 84| 85| 86| 87| 88| 89| 90| 91| 92| 93| 94| 95| 96| 97| 98| 99| 100| 101| 102| 103| 104| 105| 106| 107| 108| 109| 110| 111| 112| 113| 114| 115| 116| 117| 118| 119| 120| 121| 122| 123| 124| 125| 126| 127| 128| 129| 130| 131| 132| 133| 134| 135| 136| 137| 138| 139| 140| 141| 142| 143| 144| 145| 146| 147| 148| 149| 150| 151| 152| 153| 154| 155| 156| 157| 158| 159| 160| 161| 162| 163| 164| 165| 166| 167| 168|