Реклама:

ЗАКРЫТЬ

 

На главную

 

Роберт Ирвин. Арабский кошмар

шку кофе:

- А вы чего хотели? Это пойло стоит полдинара за чашку. Неужели вы

думали, что всего за два динара он убьет родного сына?

- Да нет, нет, наверно... но меня одурачили. Если я когда-нибудь снова

встречу этого иллюзиониста, то за последствия не ручаюсь.

- Но вы живописец, а разве живопись - не одна из форм иллюзионизма?

Джанкристофоро едва сдержал гнев:

- Да нет же, ей-богу! Быть может, других художников их произведения

губят, но я никогда не стремлюсь обманывать. Все мои цвета неестественны, в

основном это оттенки золотистого и алого, и я не пользуюсь перспективой, ибо

перспектива обманывает глаз, а обманывать глаз - значит обманывать рассудок,

что не менее безнравственно, чем рассказывать бессмысленные истории. Высокое

искусство должно основываться на высокой морали. По правде говоря, меня

гложет множество сомнений по поводу моей нынешней миссии. Султан - иноверец

и дикарь. Он ничем не отличается от всех прочих турок, разве что получше

одевается. Все турки похожи друг на друга. Все его наложницы на одно лицо,

нелегко заставить этих сук позировать, не зная их языка, к тому же они

боятся, что я рисую их изображения, дабы упрятать туда их души. Да не хочу я

никуда прятать их души. Не уверен, что у турецких шлюх вообще имеется нечто

подобное. Душа султана-безбожника, должно быть, проклята, и все же она у

него есть, но у женщин душа отсутствует. Вот почему так трудно писать их

портреты, ведь невозможно ухватить внутреннюю сущность, ее попросту нет,

есть лишь тело, которое можно изобразить в общих чертах. Короче, если тело

мужчины есть Храм Божий на Земле, то женское тело - в свою очередь всего

лишь обезобрансенная копия мужского. Уж поверьте. Когда я писал Баязетов

гарем, я возненавидел его (точнее, возненавидел их) и выпуклости их белой

плоти, глаза рептилий и чары, от которых бросает в дрожь. Я знаю, что

возненавижу и этих египтянок. Их формы будут слишком округлыми для более или

менее сносных линий рисунка. Вы, разумеется, понимаете, что я ничего не имею

против женщин как таковых? В довершение всего в здешних домах скверное

освещение, на базаре трудно найти нужные краски и масла, да еще и жара. Я

пытаюсь выполнить свою работу, а все в это время клюют носом.

Вконец подавленный, он умолк. Бэльян слушал с непроницаемым лицом.

Может, этот человек - сумасшедший? Или попросту гомосексуалист, коему

поручена смехотворно неподходящая работа? У Бэльяна закружилась голова. Жара

усиливалась. Человек, назвавший себя Вейном, вышел из караван-сарая и

торопливо зашагал по темному переулку, который через базары вел к Цитадели.

Джанкристофоро лениво показал на него пальцем.

- Этому человеку многое известно о красках и маслах, и еще он знает

арабский. У него можно многому научиться, но лучше, наверно, этого не

делать. Он алхимик, и у него есть близкие друзья при мамлюкском дворе. По

обеим причинам он весьма опасен. Полагаю, на днях он сделается

вероотступником, что очень жаль, ибо ему многое известно о том, к чему нам

1| 2| 3| 4| 5| 6| 7| 8| 9| 10| 11| 12| 13| 14| 15| 16| 17| 18| 19| 20| 21| 22| 23| 24| 25| 26| 27| 28| 29| 30| 31| 32| 33| 34| 35| 36| 37| 38| 39| 40| 41| 42| 43| 44| 45| 46| 47| 48| 49| 50| 51| 52| 53| 54| 55| 56| 57| 58| 59| 60| 61| 62| 63| 64| 65| 66| 67| 68| 69| 70| 71| 72| 73| 74| 75| 76| 77| 78| 79| 80| 81| 82| 83| 84| 85| 86| 87| 88| 89| 90| 91| 92| 93| 94| 95| 96| 97| 98| 99| 100| 101| 102| 103| 104| 105| 106| 107| 108| 109| 110| 111| 112| 113| 114| 115| 116| 117| 118| 119| 120| 121| 122| 123| 124| 125| 126| 127| 128| 129| 130| 131| 132| 133| 134| 135| 136| 137| 138| 139| 140| 141| 142| 143| 144| 145| 146| 147| 148| 149| 150| 151| 152| 153| 154| 155| 156| 157| 158| 159| 160| 161| 162| 163| 164| 165| 166| 167| 168|