е так тревожит его

сейчас. Лучше веками лежать во тьме, чем быть по-настоящему мертвым.

- И все же, когда я сплю здесь, сейчас, я не знаю, султан я или нищий.

С таким же успехом я мог бы и умереть.

Человек, страдающий Арабским Кошмаром, ворочается и всхлипывает.

Перед ним возникают широко раскрытые глаза и утиные носы Барфи и Ладу.

Он видит, что карлики на него набросились. Они решили, что это он храпел, и

теперь пытаются его растормошить. Он силится сопротивляться, но все его

усилия лишь приближают пробуждение, и мысли его начинают превращаться в

образы.

Ему снится, будто он будит людей, которым снится, что они трясут

видящих сны людей, пытаясь их разбудить, - все вместе напоминают вереницу

спотыкающихся слепцов, рука каждого лежит на плече впереди идущего. Он

слышит, как червяк созывает своих собратьев и как собратья червяка

домогаются своего мерзкого пиршества.

Обезьяна гремит своими цепями. Он заглянул в "Сон Старого Паломника" и

прочел там, что ему нельзя туда заглядывать. Наяву его разыскивают, и если

его опознают и выволокут на свет Божий его ночные кошмары, то он научится со

страхом ожидать каждого сна. Ночь от него ускользает.

Поиски Бэльяна Отец с Вейном вели бессистемно, ибо Отца уже занимали

новые планы, а Вейну так толком и не объяснили, зачем вообще его надо

разыскивать. Замыслы Отца были, казалось, близки к осуществлению, он стоял

рядом с Вейном и с таким видом, словно, как отметил про себя Вейн, неминуемо

приближался конец его жизненного пути, благодушно предавался воспоминаниям.

Они стояли перед клеткой сомнамбулы, неподалеку от ворот Зувейла.

- Я создал его, пока вы были в Константинополе, - едва не мурлыча от

гордости, произнес Отец и внимательно посмотрел Вейну в глаза, дабы

выяснить, оценен ли по достоинству его талант, и убедиться, что Вейн не

посмеивается про себя над стариковским тщеславием. Вейн, однако, уже

научился никогда не улыбаться, если того не требовалось Отцу, поэтому Отец

продолжал: - Один из улемы аль-Азхара заявил, что люди видят сны только за

миг до пробуждения, а развитие событий и ощущение продолжительности действия

- это ретроспективно возникающая после пробуждения иллюзия. Вот я и решил

публично доказать, что он не прав. Я приобрел этого субъекта в качестве раба

- кстати, его настоящее имя Хабаш - и разослал приглашения докторам из

аль-Азхара, попросив их прийти в одну из ночей месяца мухаррама в Дом Сна и

увидеть, как продемонстрирую истинную природу сновидений. Демонстрация

состоялась в подвале. Я велел снадобьями довести раба до бессознательного

состояния, и Хуссейн привязал его ремнями к полу. Ему обрили голову над

средней частью черепа.

Цель моя была в том, чтобы вырезать железу, благодаря которой человек

способен отличать сон от яви. Поэтому я сделал надрез - так близко к макушке

черепа, как только мог в неровном свете факела. Хотя до этого мне уже

доводилось делать трепанацию, проникнуть в ч