лихвой

вознаграждает его за все. И вот теперь он понял, что Бог услышал его много

лет назад на том холме близ Павии и принял вызов. Ныне он терпит такие

страшные муки, что тело его, душа и вся жизнь всегда будут хранить глубокие

следы перенесенной боли. Ничто ничем не компенсируется, подумал он. "Я",

которое смеется, и "я", которое плачет, - это два разных "я"... В то утро, в

кофейне, Бэльян, должно быть, решил, что он не в своем уме от жары. Его и

самого удивлял тот порыв, поддавшись которому он подозвал к себе этого

глуповатого, далекого от жизни молодого человека и завел с ним столь

откровенный разговор. Возможно, он углядел в нем нечто общее для них обоих.

Так или иначе, это, наверное, было ошибкой. В то время Джанкристофоро еще не

сознавал, сколь пристально следят за ним учитель сна и его люди. После того

разговора на Бэльяна могло пасть подозрение. К тому же они, вероятно, искали

книгу; Джанкристофоро похитил ее из багажа Вейна.

Прочтя название книги на изысканном рифмованном арабском- "Сон Старого

Паломника, разыскивающего Безоаровый Камень Мудрости, в коем на пастбищах

невежества дается воля языку вдохновенного красноречия", - он поначалу не

был уверен, то ли нашел, что искал. Вступление, однако, его убедило.

Он сказал: "Старый Паломник пробудился от долгого сна и спросил:

- Скажи мне, в каком из животных отыщется Безоаровый Камень Мудрости?

Возникла фигура Доброго Советчика, и он сказал:

- Безоаровый Камень есть продукт секреции Руха.

- Хорошо, а что есть Рух?

- Рух есть птица с именем, но без тела".

Потом Добрый Советчик посоветовал Старому Паломнику ни о чем больше не

спрашивать, но на этом допрос, безусловно, не кончился. На миг

Джанкристофоро воскресил в памяти продолжение диалога и прилагаемый

комментарий, но поспешно отправил воспоминание в ту область рассудка,

которой запретил себе думать о своих намерениях в отношении Бога.

Попытавшись подумать о чем-нибудь другом, он подумал об истинной цели своего

приезда в Каир. И вновь попытался как можно скорее подумать о чем-то другом.

Несомненно, этот старый дурак консул то и дело заявляет протесты.

Единственным результатом этих протестов будет то, что они в конце концов

побудят власти вытащить его из темницы и подвергнуть пыткам, дабы

установить, что он за важная птица. Джанкристофоро без особого удовольствия

ожидал встречи с давадаром и его палачами, но кого он и вправду боялся, так

это Отца и его подручных. Однако у его друзей в Каире имелись кое-какие

возможности, и отнюдь не исключено было, что, прежде чем он предстанет перед

инквизицией мамлюков, будет организован побег и он еще наглядится на синее

небо до последнего свидания с Азраилом.

7

В ДОМЕ КОШАЧЬЕГО ОТЦА

В начале я назвал свою историю романом, и в каком-то смысле так оно и

есть, но, безусловно, это и правд