Реклама:

ЗАКРЫТЬ

 

На главную

 

Роберт Ирвин. Арабский кошмар

касасиунами были почти на все, и

воспитывали меня в строгости. Начинал я в Татарских Развалинах. Тогда у меня

не было ни музыканта с ребеком, ни мальчика, разносящего кофе и собирающего

деньги, ни трона, сидя на коем можно было бы вести рассказ, - только круг,

начерченный в пыли. Когда при мне была обезьяна, я пользовался ею для

привлечения публики, а рассказывая истории, я зорко следил, не появились ли

касасиуны. Обычно мне удавалось узнать их, даже в хламидах, по тому, как

старательно изображали они во взглядах своих вялость и безразличие. Но даже

при этом в юности я не раз бывал бит, пока пытался в совершенстве овладеть

искусством отступления от темы.

Но довольно обо мне. В главе, которая следует ниже, меня нет и в

помине...

Кайтбей, султан Египта, боялся засыпать. Под присмотром

охранников-хазакиев и лекаря он лежал с закрытыми глазами, пытаясь заставить

себя уснуть, полный решимости не шевелиться, но испытывая внутри

тошнотворный страх.

Частенько поднимался он такими ночами со своего ложа страданий и,

накинув в целях маскировки джаллабу, выходил из Цитадели, сопровождаемый

только слугой - дегустатором блюд на предмет отравы - и чернокожим евнухом

Масруром. И вот вновь настала такая ночь. Выйдя за ворота потерны, он

вдохнул воздух и решил, что не прочь навестить Кошачьего Отца, поэтому вся

троица устремилась на север, к старой фатимидской части города. Султан

упивался видом нищеты и мерзости запустения. У самых ворот потерны им

встретился на дороге прокаженный с мечом. Немного подальше, в Татарских

Развалинах, султан и его спутники миновали молодого нищего, спавшего на

стене, и заметили, что рот его окаймлен запекшейся кровью. Сразу за

пределами старой части города, на площади ворот Зувейла, они остановились

посмотреть на негра, танцевавшего в клетке.

Там, близ ворот Зувейла, народ толпился всю ночь напролет. Султан

старался внимательно вглядываться в лица, ибо помнил, как давадар высказал

ему на днях мысль о том, что для каждого лица, какое только можно

вообразить, Бог сотворил соответствующую личность. "Да, - бормотал про себя

султан под своим капюшоном, - у кого-то обязательно должен быть и такой тип

лица". Высказывание давадара произвело на него сильное впечатление; оно

странным образом утешало.

Размышляя над этими и подобными словами, Кайтбей приблизился к Дому

Сна, постучал и вошел, не подозревая о том, что за ним, как и за всеми в

Каире, наблюдали при этом некие больные старые нищие.

Когда султан и его спутники величаво входили в ворота Дома Сна,

привратник почтительно поклонился. Потом ворота за ними захлопнулись, ибо в

ту ночь Кошачий Отец гостей больше не ждал. Отец поднялся навстречу им из

подвала. Он попытался поцеловать султанову ступню, ко султан убрал ногу под

широкие одежды и поднял старика. Султана проводили в колоннаду на

противоположной стороне внутреннего двора, где им по

1| 2| 3| 4| 5| 6| 7| 8| 9| 10| 11| 12| 13| 14| 15| 16| 17| 18| 19| 20| 21| 22| 23| 24| 25| 26| 27| 28| 29| 30| 31| 32| 33| 34| 35| 36| 37| 38| 39| 40| 41| 42| 43| 44| 45| 46| 47| 48| 49| 50| 51| 52| 53| 54| 55| 56| 57| 58| 59| 60| 61| 62| 63| 64| 65| 66| 67| 68| 69| 70| 71| 72| 73| 74| 75| 76| 77| 78| 79| 80| 81| 82| 83| 84| 85| 86| 87| 88| 89| 90| 91| 92| 93| 94| 95| 96| 97| 98| 99| 100| 101| 102| 103| 104| 105| 106| 107| 108| 109| 110| 111| 112| 113| 114| 115| 116| 117| 118| 119| 120| 121| 122| 123| 124| 125| 126| 127| 128| 129| 130| 131| 132| 133| 134| 135| 136| 137| 138| 139| 140| 141| 142| 143| 144| 145| 146| 147| 148| 149| 150| 151| 152| 153| 154| 155| 156| 157| 158| 159| 160| 161| 162| 163| 164| 165| 166| 167| 168|